По дорогам Империи - стр. 55
– Заборы? А заборы-то зачем?
– А кто знает, зачем это вы с Митьком на самоходке кататься удумали средь ночи. Ты всё орал про какой-то трёхколёсный велик-переросток да про ралли париш даскар.
– Париж – Дакар, – на автомате поправил её брат.
– Угу, да хоть омут зелёный, – буркнула Доня. – Затянули его на гору, с которой мы зимой катаемся, да как дали оттудова вниз – самоходка на кочку наскочила да так шибко высоко подпрыгнула, аки птица по воздуху, а вы орёте радостно, руками машите. Мы с мамкой да Аняткой думали – всё, поубиваитесь! Ан нет, грохнулись оземь да дальше покатились и прямо деду Богдану в забор – трах! Доски в дребезги, телегу дедову в дребезги, а сами валяетесь у евойной навки в сарае и хохочете, как полоумные, а сарай-то нечищенный, а вам смешно. Даже навка его на вас, как на идиотов, посмотрела, и вид у ней такой был, что умела бы она говорить по-человечьи, Боги мне в свидетели, срамно бы выругалась на вас, это уж точно. И как живы остались, чудо просто. Бабы за головы да причитают, а мужики-то смеются да хвалят вас. И ладно, если бы на этом всё и закончилось, так нет, они и свои самоходы повыгоняли, и давай лихачить по дороге, кто быстрее да ловчее.
Калин сел на кровати, болезненно морщась, потёр ушибленное место чуть ниже спины.
– Ой, чего-то я не припомню никаких телег, – сказал он, явно пытаясь восстановить в памяти вчерашний вечер, и вид у него при этом был довольно виноватый.
– А ты во дворе поди глянь, – с укором посмотрела она на братца и вышла из комнаты, прихватив с собой пустую посудину. И из общей комнаты прокричала: – Ты подымайся давай, поешь да иди помогать, не отлынивай, алкаш несчастный! Да матери скажи, что воды я уже натаскала и у Мурайки прибралась, корму на вечер ей ща запарю да вертаюсь!
Загремела печной заслонкой, и послышались звуки кресала – огонь разжигала. Над головой зашебуршало.
– О, привет, ушастый. Что, тоже будешь меня ругать за вчерашнее? Не? Ну, иди сюда, пузо почешу.
Мрякул расправил крылья и плавно опустился на кровать, проворно вскарабкался на плечо мальчишки, ткнулся мокрым носом в шею, щекотно фыркнул в ухо, запрыгнул на голову, потоптался, кружась на месте, вспорхнув, приземлился, вернее сказать, «прикроватился» и принялся усердно тереть мордочку лапками, то и дело фыркая.
– Да, кот, от меня сегодня воняет хуже, чем от скунса, согласен. Иду мыться.
Нехотя поднялся на ноги и, слегка прихрамывая, поплёлся к колодцу. Обливаться сейчас уже довольно холодно – лето-то закончилось, но сегодня эта процедура была просто необходима.
Выйдя на крыльцо, Калин увидел остов той самой несчастной самоходки, кучкой изломанных деталей покоящейся прямо посреди двора. Хоть и неисправная, но всё же очертания действительно трёхколёсного велосипеда в ней отчётливо угадывались. Ранее как-то не доводилось видеть местный, самоходный транспорт. В обычные телеги запрягали всё тех же навок, но были ещё и самоходные, раза в два меньше обычных, но с вместительным багажником, с удобной лавкой на два человека. Они водились не в каждом дворе и обычно использовались для поездок в соседние деревни. Большие, широкие колёса обеспечивали почти вездесущую проходимость, а малые габариты позволяли протиснуться между деревьев в лесу, если те не совсем тесно росли, конечно, и не было густого подлеска да кустарника. Вместо покрышек на деревянных дисках красовалась всё та же резиновая лоза, местная родственница плюща, намотанная в несколько слоёв и залитая скрепляющим веществом янтарного цвета.