По доброй воле - стр. 18
Спустя всего два месяца, стоило мне понять, что быстро я с тремором, ограниченной подвижностью и выводящей из себя слабостью в конечности не справлюсь, я пришел в такую ярость, что разгромил кабинет Алессандры, умудрившись сломать даже то, что, в теории, сломать было нереально. В том числе, я едва не сломал едва сросшуюся ключицу во второй раз. И на этот раз – в акромионе…
Возможно, до того момента я действительно верил, что хватит заклинания или пяти сеансов. Но ведь прошел уже год! Чертов год!
«И ты умудрился обосраться и сдаться уже в самом начале пути…».
Кажется, я еще никогда так сильно не нуждался в человеке, который скажет мне – эй, все будет в порядке, ты поправишься, ты восстановишься и сделаешь то, чего так сильно желаешь! Ты сумеешь! Я в тебя верю!
Впрочем, Алессандра в избытке сыпала на меня эти фразы с первого дня. Но ей я почему-то не верил…
Бодрый голос вырвал меня из раздумий.
– Если перестанешь врать и халтурить, думаю, мы управимся довольно быстро и…
Довольно быстро. Она постоянно так говорила, не обозначая точные сроки. И это злило меня до багровых пятен перед глазами.
– Я не халтурю.
– Ой, да брось ты! Детка…
Девушка снова засмеялась, когда я едва слышно зарычал.
– ДЕТКА. Направь то, что так жжет тебя внутри, наружу. Только не на меня, очень прошу. Обрати это в упорство. И начни уже, наконец, работать в полную силу.
Выпустить, значит. Обратить в силу. Да как бы ЭТО не сожгло весь мир…
– Прекрасный совет… детка.
Алессандра засмеялась так звонко, что я отшатнулся. Она тут же схватила меня за плечо и вернула на место, игнорируя раздраженное ворчание.
– Я же говорила, что тебе понравится!
Я вздохнул, ощущая приятное тепло в груди.
Алессандра была практически единственным человеком, с которым я контактировал за последний год. И она мне нравилась. Не как женщина, хотя ее экзотическая романская внешность и абсолютно дикое поведение притягивали взгляды мужчин. Она завораживала.
Самого изящного среднего роста, со спортивной фигурой без следов лишних физических нагрузок, с плавными линиями плеч, мягкими окатами форм. Она много жестикулировала, размахивая хрупкими лишь на первый взгляд руками. На узком личике с острым подбородком и высокими скулами весело сверкали огромные карие глаза, присыпанные золотым песком, в обрамлении просто невероятно густых ресниц. Ее брови не задерживались на одном месте надолго, то взлетая к линии роста волос, то сходясь на переносице, и ее кожу уже изрезали морщинки. Она вечно улыбалась, растягивая полные губы нежнейшего розового оттенка. Густые темно-каштановые волосы она неизменно собирала в прыгающий при каждом шаге пушистый хвост.
Сильная, упорная, дерзкая, уверенная в себе, она сбивала меня с ног, опрокидывала на землю, доводила до приступов бешенства… и не переставала верить в меня.
Поддавшись порыву, я накрыл ее пальцы своими и заглянул в глаза.
– Спасибо, что не бросаешь меня… детка.
«Детка. Хм. Действительно, здорово звучит».
Девушка улыбнулась и ответила в свойственной ей манере:
– Бросишь тебя, как же. Признай, Стоун, ты запал на меня. И потому халтуришь.
Я вскинул брови и засмеялся. Кажется, впервые за очень долгое время – весело, искренне, в голос.
– Нет, детка, все дело в том, что я – идиот.
«Идиот, который так сильно хотел отомстить, что похерил все шансы уже на первом этапе».