По битому стеклу - стр. 14
Желание швыряться посудой пришлось задавить в зародыше, родители Андрея никогда бы мне такого не простили, хотя они и так меня никогда не простят. Мысль о том, что люди, не желающие меня видеть, могли бы и не приезжать, я вышвырнула из головы.
«Это не я, – сказала себе, – это во мне говорит горе».
Горе – море, море – горе. У меня просто океан этого горя. И почему я такая заторможенная? Это защитная реакция моего организма или Валентин все же добавил что-то в чай, чтобы я была поспокойнее?
Мысли вяло ворочались в тяжелой голове. Неужели я ткнула пальцем в небо и угадала насчет волшебного чая, которым так упорно поил меня водитель? Может, от доброты душевной, подливал туда какое-то волшебное зелье? Мало ли, что у них там, в службе внешней разведке, изобрели? Ведь говорят, что бывших разведчиков не бывает, вот он и разжился какой-нибудь успокаивающей дрянью у коллег по цеху.
С Валентина мысли снова перескочили на свекра со свекровью. Жалко их. Сердцем, обливающимся кровью, жалко до слез. А разум твердит, что даже тут любимые родственники умудрились хорошо устроиться. Всю жизнь попрекали меня. И жена я плохая, и мать никудышная. Свекровь нашла время выступить – на кладбище. Спасибо ей за это больше. Если бы я все же рухнула в свежую могилу, ей наверняка понравилось бы.
«Это все горе, – повторила себе еще раз. – У меня горе, у них ведь тоже. Надо быть добрее».
Но добрее быть не получалось. Ни к ним, ни к себе. Как ни крути, я чувствовала себя виноватой. Но ведь авария произошла не сама по себе? В том тумане, в котором болталась все эти дни, я как-то упустила из виду, что так и не поинтересовалась ходом расследования. А ведь уже должны были быть хотя бы предварительные результаты. Записи с камер наблюдения посмотреть ни времени, ни особого ума не надо. Там же должно быть видно – что же все-таки произошло. Почему одна машина разбита вдребезги, а другая целехонькая. Почему таким виноватым выглядел тот мужчина – водитель Мазератти.
Я чуть повернула голову, Валентин так и стоял за моим стулом.
– Мы оплатила счет полностью? – задала вопрос. – Уточни у Катерины Дмитриевны.
– Одну минутку, – Валентин нашел глазами мою помощницу и двинулся в ее сторону.
Я обвела глазами зал, наткнулась на родителей Андрея. Свекровь выглядела плохо. Надо бы отдать распоряжение, чтобы их с мужем отвезли домой и вызвали врача. Путь стариков посмотрит хороший специалист. Но ведь они не послушаются. Откажутся и от машины, и от медицинской помощи, а после начнут упрекать меня в жестокосердии. Я столько раз это проходила, что могла дословно повторить слова матери Андрея.
– Катерина Дмитриевна сказала, что все оплачено, – сообщил Валентин, снова занимая место за моей спиной.
– Хорошо. Пусть она останется здесь до конца, на всякий случай.
Я поднялась из-за стола.
– Мы уезжаем? – спросил Валентин.
– Да, – коротко бросила в ответ и пошла к родителям мужа.
Они заметили меня, напряглись, будто к войне готовились.
– Вас отвезут, – сообщила им, стараясь говорить ровно.
– Справимся сами, – возразил свекор.
Вот что за люди такие? Неужели даже сейчас нельзя вести себя по-человечески? Открыла рот, чтобы достойно ответить, и тут же закрыла. Не могу. Да и не хочу, если честно. Силы мои были на исходе, поэтому в ответ только пожала плечами, давая понять, что услышала и приняла.