Плут. роман - стр. 9

– Что, уже не можешь потерпеть до вечера? – спросил Суматохин.

– Я не это имею в виду: сок или минералка.

– А, пойдём на кухню, посмотрим.

Они вышли на кухню. Суматохин достал из холодильника открытый пакет сока и протянул другу. Ванилин сделал большой глоток.

– Как уже? – спросил Суматохин, изобразив неприличный жест, хлопнув ладонью по кулаку, намекая на отношения товарища с его спутницей.

– Нет ещё. Как видишь, разогреваю только.

Суматохин был из той породы людей, для которых собственный дом был всегда открыт для друзей и их частое появление в нем совсем его не напрягало, а скорее напротив: как ни странно успокаивало. В такой атмосфере шума, в некоторой степени даже хаоса, разговоров ни о чём за бутылочкой коньяка до самого утра, он чувствовал себя как рыба в воде.

С Ванилином Суматохин познакомился около года назад, в одном из ночных клубов Москвы. Сошлись они на почве общих интересов: любви к праздному образу жизни, ненависти к рутине и постоянному поиску, к чему приложить неуёмную, бьющую через край энергию. Ванилин работал распространителем, о чём знали лишь самые близкие друзья, в том числе Суматохин. Для всех остальных он был просто свободный художник или на худой конец дилер или маклер. В своем родном Можайске он появлялся в исключительных ситуациях, большее время проводя в Москве в компаниях друзей и в ночных клубах. Его совсем не обижало прозвище Ванилин, по паспорту он являлся Иваном Сыровым. В тусовках, где они крутились, некоторые их знакомые обладали еще менее привлекательными погонялами, такими как Глист, Манкурт, Запах и Лопух, и никто из них сильно не переживал по этому поводу.

Ванилин вернулся в комнату, снова включил музыку. Зазвонил телефон. Суматохин снял трубку в прихожей. Звонил Тихомиров. Суматохин шестым чувством понял, что произошло что-то неладное.

– Олег, у нас тут двое из налоговой, – обрадовал с лёту Тихомиров.

– Что они хотят? – спросил Суматохин.

– Как обычно – денег.

– Черт бы их побрал. Слушай, по-моему мы не так давно заплатили им на месяц вперед?

– Точно. Только у них недавно поменялось начальство. И теперь они обещают опечатать здесь всё, если вопрос не решиться в ближайшие полчаса.

– Сволочи. Сколько они хотят?

– Пять.

– Сотен?

– Да.

– Ничего не остаётся, как взять из резервов. Возьми из сейфа.

– В том то всё и дело, что резервов практически не осталось.

– Как? Совсем?

– Остались две сотни. В последнее время заказов почти не было. Поэтому и сидим сейчас на мели.

– Что же теперь делать?

– Олег, может быть ты приедешь? Я с таким трудом вырвался из лап этих кровососов. Девчонки там одни держат круговую оборону. Даже не знаю, сколько мы сможем продержаться.

У Тихомирова был такой жалобный голос, что трудно было не поверить, что положение действительно плачевно.

– Ладно, собираюсь. Ждите, тяните время. Постараюсь побыстрее подскочить, – сказал Суматохин, после чего положил трубку.

Но одеваться Суматохин не торопился. Такое с ним часто бывало, когда нужно было принять быстрое решение: он всегда пребывал в некотором замешательстве. Он бессмысленно бродил из кухни в прихожую, потом обратно; в комнату он не заходил: шум от музыкального центра и криков Ванилина и Лены мешал ему сосредоточиться. Наконец ему удалось «выбросить» из головы все лишние мысли и отвлечься от происходящего вокруг. Для начала он мысленно произвёл расчёт всех наличных средств, какими он мог располагать и ужаснулся. Двести долларов в офисе и сто пятьдесят при себе, и это при том, что он уже заказал по телефону еду и выпивку, за которые следовало заплатить. Такого поворота событий он не ожидал. Нужно было срочно найти где-нибудь долларов триста, не меньше. Суматохин лихорадочно стал перебирать в голове все возможные варианты поиска денег. Ванилин: слишком унизительно у него просить, да и вряд ли у него есть деньги. Ждать Нору: тогда перед ней придётся во многом сознаться и неизвестно, как она на всё это будет реагировать. Гриб: уехал в Испанию. Продать что-нибудь или сдать в ломбард: но что? Машину? Или Норины украшения? И как она на это посмотрит? Нужно было решать быстро, иначе Тихомиров мог снова позвонить в любой момент.