Плохой. Сердце вдребезги - стр. 27
— Достаточно, чтобы я согласилась на них работать, — ответила я. — Так что простите, но…
— Я заплачу больше, — сказал Назар. — Больше, чем было у вас тут.
Чёрт.
Соблазнительно ужасно, мне бы эти деньги плюс прибавка очень бы помогли, но…
Едва я вспомнила его хамское поведение в прошлый раз, как снова поняла, что не смогу это простить.
Только не эти оскорбления.
У меня мало что осталось…
Но честь, гордость женская и достоинство всё ещё при мне.
— Мало? Олеся Андреевна, вам нигде не предложат больше, и…
— Нет, подождите, — остановила я его, внимательно вглядываясь в его лицо. — То есть, вы полагаете, что с людьми вот так можно, да?
Он откинулся на спинку кресла и подпёр голову рукой.
Назар очень не любил, когда ему перечили и делали по своему.
Так было в школе. Но наверняка, когда он повзрослел и начал управлять довольно немалым количеством людей и бизнесом, в нём эта черта лишь усугубилась. Так всегда и бывает…
Сейчас он смотрел на меня явно недовольно.
А чего он ждал от меня?
Что он меня как котёнка паршивого за дверь выкинет, а потом поставит миску молока и скажет “кис-кис”, и я на всех парах полечу обратно просто потому что мне нужна работа?
А я что — не человек?
Да, я не имею такого положения, как он, и такого социального статуса.
Он — бог, царь, повелитель жизни и так далее…
Но меня теперь уважать необязательно?
Мы ведь, обслуживающий персонал, для него и не люди вовсе — так, грязь под ногтями и расходный ресурс.
Все эти мысли накрутили меня до такой степени, что руки от злости задрожали.
Как бы мне хотелось встать, плюнуть в его надменную рожу, сказать ему категорическое нет и громко хлопнуть дверью перед его носом раз и навсегда, но я не хотела опускаться до подобного… Хотя последние два пункта я вполне могу сделать, и более того — даже намерена. Только договорю с ним…
— Как можно? — спросил он.
— Сначала обозвать последними словами — незаслуженно, — ответила я. — Унизить — снова ни за что. Растоптать, оскорбить. Потом выкинуть голой жопой на снег. А затем позвать сотрудничать, как ни в чём ни бывало. Вы правда полагаете, что это нормальная ситуация, и я соглашусь на ваше столь щедрое предложение?
23. 22.
Назар вдруг встал со своего места и подошёл ко мне. Я оставалась сидеть в кресле и словно одеревенела. Своими действиями Назар меня будто заколдовывал… Я ничего не делала — просто смотрела на него.
Он протянул руку и коснулся моего подбородка.
Я вздрогнула и хотела отвернуться, но он не позволил.
Жесткие пальцы сдавили мою кожу, вынуждая смотреть ему в глаза.
Это что ещё за…
— Тебе работа нужна или будешь дальше выёживаться, Лесь? Тебе ребёнка ведь кормить.
Как мы заговорили сразу… И вы куда-то делось, и про дочь вспомнил.
Да, надо кормить дочь — твою, между прочим!
— Работа мне нужна, — ответила я и ударила его по руке, впрочем, безрезультатно. Я начинала злиться. Что он себе снова позволяет? Ненавижу! — А босс-мудло, извини — нет. Да отпусти!
— Слушай сюда внимательно, Олеся Андреевна. — Приблизил он своё лицо ко мне так, что у моё сердце забилось в груди словно сумасшедшее. Он будто сейчас меня поцелует… Его губы были так близко, что столь дурацкая мысль пронеслась в моей голове — что будет поцелуй. Что он его хочет. Он так смотрел на мои губы, будто бы это какая-то желанная для него сладость или лакомство. Но целовать меня он не стал. Он продолжил говорить: — Я сделаю вид, что про “мудло” мне послышалось в память о нашей с тобой…кхм…дружбе прошлой. Но если ты посмеешь позволить себе что-то подобное ещё раз — ответишь за это по полной. Я не тот дурачок в школе и институте, который был влюблён в тебя и готов был многое тебе простить, побежать за тобой по стёклам. И уже вовсе не тот, кого ты однажды предала. Так тупо и безбожно.