Плохиш - стр. 39
Заслуженные и оттого еще более обидные слова.
— Я видела Онегина сегодня, - сказала она, разглядывая отражение на гладкой черной поверхности кофе. Ну и видок у нее, как у приговоренной ко всем Кругам ада. – Он приходил в редакцию выяснять что-то насчет статьи с ним. Сказал, что после того, как вы подрались, наш отец предъявил претензии его семье и пригрозил… - Влада сглотнула. В воображении она специально отрепетировала эту фразу, но на поверку оказалось, что язык отказывается ворочаться нужным образом, а просто бессовестно деревенеет. – Стас сказал, что мы шантажировали его семью. И что из-за этого его отцу пришлось снять свою кандидатуру, а его мать…
Она снова сглотнула. Повторять не хотелось.
Влада все-таки оторвала взгляд от чашки, заглянула в лицо брату. Господи, пусть это будет неправдой. Пусть он удивится, закричит, что Онегин козел и мразь, пусть снова поедет и почешет об него кулаки, лишь бы слова Стаса оказались враньем.
Увы. Артем, который не имел привычки увиливать, напряженно сжал челюсти и слишком выразительно ругнулся самым что ни на есть грубым матом.
Влада откинулась на спинку стула. Значит, правда.
— И ты тоже принимал в этом участие? – Она заранее знала, что положительный ответ Артема поменяет все, перевернет мир с ног на голову.
— Я узнал постфактум. От отца. Намного позже.
— Хочешь сказать, что он решил посвятить тебя в свои планы очернить невиновного человека? Просто так, ни с того ни с сего взял – и рассказал?
— Ты действительно хочешь знать, как и почему?
Они всегда были близки, как бывают близки лишь брат и сестра, которые с детства привыкли быть друг для друга опорой и поддержкой, невзирая на разницу в возрасте. И Артем как никто другой угадывал ее чувства без слов. Часто Владе казалось, что для этого ему достаточно лишь взглянуть на нее. Вот и сейчас, после недвусмысленного вопроса брат пристально изучал ее лицо, как будто хотел сказать: «Меня-то тебе точно не обмануть».
— Ты прав – не хочу.
Что, в сущности, изменят несколько фактов? Так ли важно знать, когда и при каких обстоятельствах отец решил поделиться с Артемом своим «блестящим планом»? В их со Стасом истории это ровным счетом уже ничего не меняет.
— Влада, Онегин – та еще сволочь, - неожиданно резко и грубо сказал Артем. Он не часто позволял себе высказывать о людях подобными эпитетами. – Что бы ни творилось в твоей голове, лучше вышвырни его оттуда. Все семейство Онегиных – мудачье. Поверь, я знаю, о чем говорю. Они получили то, что заслуживали. Будь моя воля…
Он сжал зубы, но развивать тему не стал.
Влада поднялась, подошла к окну. Импульсивно обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Внезапный озноб кусал и жалил кожу. Вышвырнуть? Ей хотелось кричать от ощущения себя узницей какого-то сверх плотного вакуума, в котором никто, абсолютно никто ее не понимал. И, что куда хуже, не пытался понять.
— Я в порядке, - сказала она, на всякий случай не поворачивая головы. Она никогда не умела притворяться, и Артему будет достаточно одного взгляда, чтобы ее раскусить. – Просто была не готова увидеть его через столько лет. Да еще и так внезапно. И эта история с нашим отцом. Господи. Просто сюжет а-ля граф Монте-Кристо какой-то, а не жизнь.
Она энергично потерла плечи, надеясь, что хотя бы эта нехитрая уловка вернет ее телу толику тепла.