Плохиш - стр. 38

По дороге до ее дома брат поделился насущными проблемами: Женька умудрилась разбить нос мальчишке-драчуну, что спровоцировало скандал почти мирового масштаба. При этом, Артем не скрывал, что именно он научил девочку давать сдачи пацану, который все время ее доставал, а воспитатели делали вид, что синяки на хрупком детском тельце берутся из воздуха. Влада улыбнулась – в свое время и она прошла эту школу, но в отличие от четырехлетней девочки, ей редко, когда хватило силы духа собрать пальцы в кулак и врезать обидчику. Поэтому Артему приходилось лично вступаться за младшую сестренку. После «разговора по-мужски» Владу обходили стороной даже самые большие храбрецы. Ничего удивительного, что, когда случилась история со Стасом, брат не колебался ни секунды.

Едва переступив порог ее квартиры, Артем без стеснения атаковал холодильник. Пока Влада скрупулезно мыла руки, брат успел настрогать горку бутербродов с курятиной и грибами, и уже уплетал их за обе щеки. Влада занялась кофе.

— Ты… видел Стаса? – наконец, спросила она. Хотелось поскорее разобраться с насущной темой, не дающей ей покоя.

Судя по затянувшейся паузе и прекратившемуся чавканью, вопрос задел Артема за живое. Влада разлила кофе по чашкам, поставила одну перед братом и села напротив.

— Я так понимаю, твое молчание означает «да», - за брата ответила она. – Тогда перефразирую: когда он вернулся и что ты обо всем этом знаешь?

Артем отложил бутерброд, отряхнул ладони от крошек.

— Я так понимаю, - подражая ее тону, начал он, - ты уже успела где-то наткнулась на этого засранца.

— Дважды, - не стала юлить она. – И узнала такое, что без твоей помощи вряд ли смогу переварить.

— Онегин никуда не уезжал, - нехотя, признался Артем. – Родители сплавили его куда-то на загородную дачу, насколько я знаю, а папаша прикрыл в университете оформлением индивидуального плана обучения. Через полгода появился на сессию. И снова исчез, до следующей сессии. Ты же понимаешь, я не горел желанием спрашивать, как его житье-бытье?

— Ты мог бы сказать мне.

— Зачем? Ты поступила на первый курс, и я впервые видел, что ты потихоньку отходишь от всей той хрени, которая между вами случилась. Если бы ты узнала – неужели не побежала бы к нему, не бросилась на шею, умоляя вернуться к тебе? Влада, ты только не обижайся, но я решил, что имею больше жизненного опыта, чтобы решить, как будет лучше для тебя. Я же не слепой и не дурак, видел, что конкретно ты влипла в этого мудака.

Вот этой парой предложений Артем исчерпывающе описал всю суть их братско-сестринских отношений: она – маленькая и безвольная девочка, а он – взрослый и умный, поэтому априори имеет право решать даже там, где дело касается ее сердца. И хоть он был до обидного прав, Влада не смогла промолчать.

— Вы все всегда решали за меня, - сказала она, удивляясь, каким злым стал голос. Как будто и не было между ними сотен разговоров по душам. – До сих пор решаете.

— Хочешь сказать, не имели права? – Артем тоже перестал изображать милого парня и стал тем самым старшим братом, который за дело, не моргнув глазом, всыплет и в хвост, и в гриву, и не будет расшаркиваться, подбирая вежливые слова. – Ты умудрилась дать Онегину поиметь тебя в шестнадцать лет, прекрасно зная, что он за человек. Извини, Влада, но после такого ты начисто лишилась моего доверия. Нашего доверия.