Пленница Вепря - стр. 32
– Ты… ты… ты, – вскрикиваю я. – Не вали с больной головы! Это ты и твои люди подстроили, чтобы избавиться от меня. Ты же выигрываешь от моей гибели, Родион! Как ни крути, ты в шоколаде! – ору я. – Всем остальным покажешь, как расправляешься с врагами, – я хочу добавить еще пару слов про сделку, но Веприцкий молниеносно притягивает меня к себе и шипит: «Заткнись!» А потом впивается в губы злым и ненавидящим поцелуем.
– Ты, надеюсь, про основной инстинкт слышала? – рыкает он, оторвавшись от меня. – Будешь бузить, трахну прямо в машине, – рявкает Родион, все еще сминая мою шею в своих лапищах. – И даже на них не посмотрю, – кивает на водителя и сидящего напротив нас Люка. Довольно наблюдает, как я дергаюсь в его стальных руках, и замечает тихо: – Перестань рыпаться, Майя.
Я отворачиваюсь к окну и чувствую, как захват немного ослабевает. Наверняка завтра останутся на шее синяки, но это меньшее, о чем сейчас следовало бы подумать.
– Теперь ты двадцать четыре часа будешь находиться под наблюдением, – криво усмехается Веприцкий, и я в который раз поражаюсь изощренному уму этого человека и его выдержке.
– Это еще зачем? – я стараюсь подавить ярость и гнев. – За каким… собственно?
– На тебя покушались, милая. Или это ты хотела от меня избавиться. Я пока не знаю, – заявляет он, и я, мельком глянув на суровое лицо, внезапно замечаю, как ходят желваки.
«Значит, ты не такой уж спокойный, Родиоша, – мысленно хмыкаю я и удивляюсь собственной выдержке. – Ни слез, ни истерик. Тебя чуть не убили, Майя! Пореви хоть для приличия, что ли, – усмехаюсь я и одергиваю саму себя. – Сейчас не время для слез. Где бы ты теперь была, если бы не поддалась секундному порыву. Твои ошметки соскребали бы с асфальта, а потом бы генетики разбирались, какие именно останки положить в твой деревянный ящик, а какие в Родиошин. Кому я могла помешать?» – я пытаюсь прикинуть масштаб чуть было не разыгравшейся трагедии. И внезапно осознав совершенно банальную вещь, начинаю смеяться.
– Что тебя так развеселило, милая? – смотрит на меня как на сумасшедшую Вепрь. – Поделись с нами. Мы тоже посмеемся…
– Я подумала, – заливаюсь я смехом. – Если бы я не выкинула букет, то была бы отличная эпитафия. «Они жили счастливо и умерли в один день».
– Очень смешно, – криво усмехается Веприцкий. – Ты прям Петросян в юбке. Только скажи, в каком месте смеяться, и я тоже повеселюсь, – бурчит он, еле сдерживаясь от ярости. – Отнесу твой смех на нервяки. Истерика, твою мать, – хмыкает он.
– Обычный черный юмор, – пожимаю плечом я. – Ты просто не врубаешься, – добавляю громко. – Не каждому дано…
– Ну конечно, – сипло бросает он и сжимает мне руку. Не больно, но неприятно. Кажется, этот человек прекрасно осознает свою физическую силу и может точно рассчитать захват или удар.
– Не рыпайся, – предупреждает сквозь зубы. – И если знала о взрывчатке, молись.
– А если понятия не имела, могу болтать? – негодующе фыркаю я и тотчас же ощущаю, как мои губы сминаются под натиском мужа. А его пальцы деловито расстегивают пуговицы на платье. Я пытаюсь вырваться, но сильные руки Вепря пригвождают меня к кожаному сиденью.
«Еще секунда, и он задерет мне подол, – мысленно ужасаюсь я и чувствую, как пальцы Родиона захватнически пробирается под платье и нахально движется по моей ноге. – Довыделывалась, Майя», – только успеваю подумать, как неожиданно мой дорогой супруг ослабляет объятия. Садится ровно и поправляет рубашку и брюки.