Пленница Дикаря - стр. 25

   Дикарь направляется в сторону дома. А я вновь натянута как стальная струна — от того, насколько по-хозяйски он обращается с моим телом...

— Я прекрасно хожу ногами!

   Но громадина не обращает на меня никакого внимания, продолжая стремительно двигаться в заданном направлении. Он опускает меня только когда подходит к лестнице, ведущей на большое крыльцо.

— Купело [Пойдем], — глубокий бас пробирается по всем нервным окончаниям, а его рука на моей талии только усиливает эмоции. Я быстро перебираю ногами, стараясь сохранить дистанцию, но у меня не особо получается...

   Мы заходим в просторное помещение, посреди которого стоит вытянутый массивный стол из красного дерева, а по бокам — скамейки с резным орнаментом. Во главе стола на троне расположился вождь и ведет непринужденную беседу с бабушкой Тисой, сидящей слева от него. А правая сторона пустует, именно туда и направляется Дикарь.

   Важно заняв свое место, он устремляет на меня ожидающий взгляд, показывая всем видом, что я должна сесть рядом с ним. Но я по-прежнему остаюсь неподвижной. 

   Вокруг воцаряется тишина.

   Остальные за столом решают приступить к еде, не накаляя обстановку еще больше. Видимо, Конора тут очень уважают. Даже сам вождь племени замолчал, и лишь следит взглядом за происходящим.

   Я не двигаюсь. Стою, как вкопанная. Но когда поза Дикаря переходит в угрожающую, — я тут же срываюсь с места и стремительно бегу к бабушке Тисе, усаживаясь рядом с ней. Пока что она моя единственная отрада здесь.

   Взгляд Конора не сулит мне ничего хорошего, а старушка смеется, хлопая меня по коленке:

— Играешь с огнем, маленькая.

 Я ничего не отвечаю. Лишь нервозно поправляю cпутанные волосы. Сесть напротив Дикаря тоже было не лучшей идеей. Под таким взглядом и кусок в горло не полезет.

   Но пряный аромат вновь проникает в мои ноздри, и рот непроизвольно наполняется слюной.

   Я сглатываю, разглядывая стол, который ломится от разнообразной еды. Тиса щедро накладывает мне в тарелку мясо, жареный хлеб и гарнир — похоже, там бобы и кукуруза, а судя по запаху, еще и тыква, — и сверху кладет веточку можжевельника. А потом ставит ее передо мной вместе с деревянным кубком, наполненным жидкостью с терпким ароматом.

   Я незамедлительно приступаю к еде, ибо если не попробую — подавлюсь собственной слюной.

   Аккуратно кладу кусок мяса в рот и медленно его пережевываю.

— М-м-м, — от удовольствия я закрываю глаза. — Бабушка Тиса, ничего вкуснее я не пробовала, — подношу к губам бокал и делаю большой глоток, тут же жалея об этом.

   Рот мгновенно обжигает жаром так, что из глаз сыплются искры. От горечи даже кончик языка немеет... Я пытаюсь, конечно, не подать виду, но без особого успеха...

   Наконец, проморгавшись, я жадно хватаю ртом воздух. И замечаю, как Дикарь усмехается, глядя на мою реакцию.

   Но я демонстративно игнорирую эти усмешки, избегая встречи с его нахальным взглядом. И если не брать в расчёт этого напыщенного мужлана, в принципе, застолье проходит вполне спокойно, и я даже понемногу начинаю расслабляться.

— Бабушка Тиса, что это за гадкое пойло?

— Это вино с острым перцем, сдобренное соком табака, — усмехается старушка.

— Это самый ужасный напиток, что я пробовала, — шепчу ей на ухо, и мы смеемся.

   Дикарь закончил трапезу и, приняв расслабленную позу, теперь наблюдает за мной.