Племя Майи - стр. 3
Мы, в отличие от моей подружки, не дрались и всерьез не ссорились, даже несмотря на то, что летом на даче делили одну комнату на двоих. Точнее, целый чердак. На него снизу вела довольно крутая лестница, а потому взрослые были там редкими гостями. Мы же с удовольствием проводили там дождливые дни за играми в шашки и карты. Нередко с нами ночевал Мурзик – проворный серый кот нашей бабушки, имевший уникальную способность мурлыкать громче трактора. Кажется, она даже немного ревновала к нам своего питомца.
Как-то раз Мурзик пропал. Он не появлялся дома больше суток, что для нашего кота было совершенно нетипичным. Бабушка пила сердечные капли и жалобно звала любимца, бродя туда-сюда по проселочной дороге.
Ареал нашего с Ромкой поиска был куда шире, нам тогда было уже по четырнадцать лет, и мы были вполне самостоятельными. Однако результаты поиска также были нулевыми. На третьи сутки мы повесили возле местного магазина объявление с описанием Мурзика и призывом срочно связаться с нами, если кто-то увидит беглеца.
Вскоре нам позвонил Андрей. Он жил в соседней деревне и утверждал, что который день к нему на крыльцо приходит ночевать кот с подбитой лапой, весьма подходящий под описание нашего Мурзика. В тот же вечер Андрей привез нашего кота. Парень приехал на мотоцикле. За пазухой у него сидел наш питомец, успевший пострадать в какой-то драке, а за плечами парня висела гитара. Именно тогда я и влюбилась в музыку. Ну и в Андрея, разумеется, тоже. Затрудняюсь сказать, в кого из них больше, но, вернувшись в конце лета в город, твердо решила тоже научиться играть на каком-нибудь инструменте. Очень уж хотелось произвести впечатление.
Возраст мой для обучения в музыкальной школе сочли весьма почтенным и зачислять отказались наотрез. А вот частные уроки предложили. Правда, в качестве инструмента сватали балалайку. Перспектива меня мало прельщала, а потому стены учебного заведения я покидала почти бегом. Затею, однако, не оставила и вскоре сама по объявлению нашла преподавателя игры на гитаре. Им оказался выпускник все той же музыкальной школы, единственной в нашем городе. Слава был на три года меня старше, на голову выше Андрея, да и гитара его мне нравилась куда больше.
Впрочем, и в Славе, и в Андрее уже к следующему лету я успела разочароваться, а вот любовь к музыке смогла пронести сквозь года. Пару незатейливых мелодий на гитаре я способна сыграть до сих пор, но все же предпочитаю слушать исполнение профессионалов.
То, что Лукин, бывший муж Елизаветы, является таковым, я нисколько не сомневалась: иначе его бы попросту не взяли в филармонию. Однако определенное любопытство и волнение присутствовали, будто я отправлялась на выступление близкого человека. На самом же деле с Епифаном я лично знакома не была, хотя слышала о нем столько, что впору причислять музыканта к родне.
Не знаю, охватывали ли подобные чувства по отношению к бывшему своей нынешней моего брата. По мне, так, кроме досады, он ровным счетом ничего не испытывал. Хотя, как только мы переступили порог филармонии и протянули для контроля билеты, я услышала в его голосе удовлетворение:
– Успели!
Часы в фойе показывали ровно семь часов вечера.
– Ты как будто даже рад, – хмыкнула я.
– Еще бы! Иначе сначала мне досталось бы от тебя, а потом еще и от Лизаветы.