Пластическая хирургия по-русски - стр. 25

Если бы наблюдавший за парковкой Михаила Флысника человек мог увидеть его обнажённым, то посчитал бы «пришлеца» профессиональным атлетом или… убийцей. Коротко стриженный, с тёмными живыми глазами и приветливой улыбкой на загорелом, с правильными чертами, лице, Мика Флысник зарос мышцами так, что ему давно пришлось отказаться от покупок готовой одежды и перейти на индивидуальный пошив. Портные, к которым обращался Маленький Мика, в отчаянии хватались за голову и заходили в тупик, не в силах построить костюмчик, который, обеспечивая простор двухаршинным плечам и двадцатидюймовым бицепсам и при этом подчеркивая семидесятивосьмисантиметровую (!) талию Мики, выглядел бы на молодом человеке хоть немного лучше весело трепыхающегося на ветру перемен тряпья, которое обычно напяливают на идиотски скалящееся огородное пугало.

Однако приветливая Микина улыбочка, может, и вправду слегка похожая на безмятежную ухмылочку «устрашителя ворон», была на самом деле обманчивой. Мика умел быть и весьма жёстким человеком, совершенно непостижимым образом сохраняя при этом присущую ему юношескую непосредственность и стеснительность. Такое изобилие мышц, которым обладал Флысник, не могло не повлиять на баланс физических, умственных и моральных качеств в его обширном организме, и Мика прекрасно отдавал себе отчет в том, что его используют как жёсткую, хотя и не тупую «торпеду». Он отнюдь не терзался этим. Не занижая и не завышая собственной самооценки, Мика пребывал с собою в ладу и гармонии. Мозгов у Мики хватало, но в случае крайней необходимости он вёл себя как полуночный разбойник – прыгал сквозь оконные стёкла, прошибал кулаком стальные двери и шутя попадал из пистолета в сидящую на другой стороне улицы крысу.

И если бы Мика Флысник знал, какого рода авантюру замышляет мужчина с биноклем, и каким-то чудом мог оказаться рядом с праздным наблюдателем, его стальная рука мгновенно сомкнулась бы на дряблой шее «подглядывателя».

* * *

Бар Болеслава Поливкова «При деньгах» находился на улице Водоразборной неподалёку от улицы Ленина и пользовался дурной славой, а следовательно, огромной популярностью. Болек открыл питейное заведение, получив нежданно-негаданно свалившееся на него скромное наследство. Деньжат, однако, вполне хватило, чтобы оплатить аренду помещения, приобрести мебель, оборудование и закупить первую небольшую партию «газолина».

Чуть выше среднего роста, тощий, слегка кривоногий, с будто приклеенной хитроватой улыбочкой, с маслеными «пивными» глазками и бесформенной копной тёмных вьющихся волос, Болек слыл изрядным проходимцем и бражником. К почти тридцати шести годам он сумел сохранить весёлый нрав и юношескую, можно даже сказать, детскую непосредственность.

До того как Поливке повезло получить наследство, ему приходилось месяцами сидеть на мели и перебиваться случайными заработками. Но открыв собственный бар, он постепенно выпрямился и крепко встал на ноги. Болек спокойно относился к тому, что в его уютное заведение заглядывают тёмные личности. Он неплохо умел держать язык за зубами, поэтому и дожил до своих тридцати шести. Более того, ходили слухи, что сам Поливка является доверенным лицом и «почтовым ящиком» пресловутых тёмных личностей – проще говоря, шестерит на братков.