План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941-1945 - стр. 39

Раздираемый надвое Гальдер 29 июня сделал одно из самых малодушных признаний в бессилии, когда-либо произнесенное начальником Генерального штаба:

«Будем надеяться, что командующие корпусов и армий будут принимать важные решения без специальных приказов, которые нам не разрешено отдавать в силу указаний фюрера главнокомандующему сухопутными силами».

Однако кажется, что в это время Гальдер не особенно знал, в чем должны состоять эти «важные решения», ибо уже на следующий день он повторил жалобы Клюге на своевольное наступление Гудериана:

«…игнорируя полученные приказы, танковая группа пренебрегла задачей очистки захваченного района от противника и теперь непрерывно занята отражением локальных прорывов противника».

Между этими пятью генералами уже назревали разногласия, которые при вмешательстве Гитлера к концу июля вылились в открытый конфликт.

1 июля мощная русская атака против восточной стороны Слонимского очага сопротивления пробила немецкое прикрытие и дала остаткам двух танковых бригад вырваться в лесисто-болотистую местность между 47-м и 24-м танковыми корпусами. Этот промах со стороны немецких танкистов произошел почти одновременно с форсированием Березины 18-й танковой дивизией более чем за 60 миль к северо-востоку. Эта дивизия была растянута до предела и находилась под угрозой русской бригады, находившейся по обе стороны ее коммуникаций, так что возникла задача ее экстренного усиления. Гудериан вызвал в тот день 17-ю танковую дивизию, приказав немедленно двигаться к Борисову. Но Клюге отменил приказ, причем снесся непосредственно с Вебером, командиром дивизии, не обратившись к Гудериану.

До сих пор инцидент не представлял ничего особенного, хотя Клюге был не тактичен в своем решении. Но далее появляется элемент загадочности. Гудериан в течение всего дня объезжал передовые части и узнал о приказе из 4-й армии, только когда прибыл в штаб Вебера во второй половине дня. Он ничего не упоминает о состоявшемся между ними разговоре, и узнать об этом больше неоткуда, так как Вебер был смертельно ранен спустя неделю. Однако, когда Гудериан наконец ночью прибыл на свой командный пункт, он «немедленно послал сообщение в 4-ю армию о том, что при передаче приказов в 17-ю дивизию произошел сбой; часть дивизии не получила приказа остаться на фронте окружения и из-за этого вышла в направлении Борисова… Было слишком поздно что-либо сделать».

Реакция штаба Клюге была мгновенной – вызов явиться лично в 8:00 утра на следующее утро. Гудериан рассказывает, что он был «призван к ответу», а учитывая, что Клюге еще и бушевал на тему «заговора генералов» (такой же «сбой» был ранее и в группе Гота) и грозил ему военным судом, никак не скажешь, что Гудериан сгустил краски.

В результате передовые диспозиции не изменились, и ни силы вокруг Слонимского очага сопротивления, ни ударная сила левого фланга Гудериана не оказались достаточными. 3 июля весь день шли дожди, и движение вперед остановилось. Вскоре начали накапливаться данные о том, что русские намереваются сражаться за Днепр. 6 июля большие русские силы оттеснили назад 10-ю моторизованную и кавалерийскую дивизии от Жлобина и отразили попытку 3-й танковой армии взять штурмом Рогачев. На следующий день началось неистовое давление на левый фланг; 17-я танковая дивизия была выброшена из Сенно.