Питер, Краски и Любовь - стр. 37
– А если мы что-нибудь унесём? Вот так просто оставила нас и побежала на обед, обалдеть! Все мозги тебе проулыбала, – посмотрела на Матвея, ища поддержку своим словам, и как-то резко захотелось отойти от него подальше, уж очень жарко стало под его потемневшим взглядом.
Пару раз растерянно моргнула и облизала пересохшие губы, слишком поздно осознав, что именно сейчас сделала. Если ещё мгновение назад в серых глазах плясали смешинки, то в этот момент глаза мгновенно потемнели из-за расширившегося зрачка, скрывшего большую часть радужки. Отчего у меня вдоль позвоночника пробежали мурашки и захотелось отвернуться. Мэт усмехнулся и охватил меня взглядом всю целиком, потом прошёлся по лицу как лаская и остановился на губах, которые тут же закололо от такого пристального внимания. В голове закралась предательская мысль сбежать из архива, и я, подскочив на ноги, отступила к стеллажу. Но Матвей будто понял мои намерения, с улыбкой покачал головой и, плавно поднявшись со стула, приблизился ко мне. Преодолев в два шага разделявшее нас расстояние, вынудил меня отступить и упереться спиной в стеллаж. Невольно замерла. Матвей же ,напротив, наклонился вперёд и обдав лицо тёплым дыханием, произнёс:
– Ревнуешь?
– К кому? – выдохнула с облегчением. Потрепаться – это я люблю, умею, практикую. Главное, до глубинных чувств не докопаться.
– То есть вопрос «кого?» не возникает?
– Кого? – послушно повторила, уже понимая, что прокололась.
– Ревнуешь, – утвердительно повторил и, быстро подхватив меня под попу, оторвал от пола на уровень своего роста и поцеловал…
Искали мы информацию по людям в четыре руки последние минут двадцать отведённого нам времени, периодически сплетаясь взглядами и натыкаясь руками. КПД наших поисков был ничтожно мал, а вот уровень гормона счастья у меня зашкаливал на максимальной отметке.
Когда к нам в архив без стука впорхнула Ольга Николаевна, я была так погружена в подсчёты, что и не сразу отреагировала на её щебетание. Вывел меня из раздумий Матвей:
– Боюсь, Оленька, сегодня никак не смогу составить вам компанию, – он, улыбаясь, развёл руками, как будто извиняясь,– дела. И завтра дела, очень много дел. Илария совсем не даёт мне продыху: то в магазин сгоняй, то пол помой, то за детьми в сад успей, кручусь как белка в колесе.
– А у вас и дети есть? – растерянно моргнула эта уже «Оленька».
И тут я, справившись с первым шоком от слов Матвея, обалдела повторно от перемен, которые произошли с девушкой. Волосы распущены и уложены красивыми локонами, блузка белая строгая, но явно маловата, верхние пуговички не держатся и всё норовят расстегнуться, сколько Оленька их не теребит, глаза подведены, губы ярко накрашены. Юбку переодела на облегающую и каблуки нацепила. И как успела же всё провернуть за обеденный перерыв?!
– Чего у нас только нет, – наигранно тяжело вздохнул этот актёр больших и малых академических театров,– и ипотека, и кредит на машину, и камни в почках. Ларька, ты ещё долго будешь здесь копаться, пора и честь знать. Ольге Николаевне и поработать надо, не только нас сторожить.
А я что? Я ничего. Стою в сторонке, примус починяю и пытаюсь хоть что-то сообразить. Мне возмутиться от наглой лжи начальника своего или надо подыграть? Ещё потребовать время поработать, но уже без его присутствия, или собираться? Вроде всё основное просмотрели, тем более я рассчитываю на информацию из распечаток.