Питер, Краски и Любовь - стр. 35
– Сиди тихо, мне так лучше думается.
– Мне так не удобно! – возмутилась и вся завозилась под боком.
– Окей! – перехватил её за талию и посадил на колени, обвил рукой и прижал Ларькину голову где-то в район ключицы. – Теперь удобно? – хмыкнул.
– Удобно, – поговорила и обдала тёплым дыханием кожу в вырезе футболки. – Вот только чего ты руки распускаешь?
– Хочу! Кто мне запретит? – я откинулся головой на спинку дивана и понял, что смена положения была лишней. На расстоянии сидеть было спокойнее для моих нервов.
– Уголовный кодекс! – бурчит Илька, но сама уже не делает попыток слезть с колен. Обхватила руками за талию и сопит тихонечко мне в шею.
– Да я ничего не делаю!
– Вот именно, а надо думать. Рассуждать. Вот сиди и думай, куда прабабка дела серёжки. И это я только половину дневника прочла. И ещё есть тетрадочка.
А думать и рассуждать не хотелось категорически. Хотелось завалиться на диван с Иларией и потискаться, как школьники. Хотя, Ларька девочка правильная, вряд ли она с кем-то тискалась в школе-то. Представив, как одним движением можно перекатиться в горизонтальную плоскость и подмять девушку под себя, почувствовал давление в джинсах. И Ларька на этом давлении удачно сидит. И тоже, видимо, чувствует давление.
Замерла на мгновение, даже дыхание задержала, а потом взяла и прижалась губами к шее, там где пульс стал шарашить всё двести двадцать. А потом ещё решила добить меня контрольным в голову – провела языком по шее. И спрыгнула, воспользовавшись тем, что я ослабил хватку. Вот ведь…
– Тебе пора домой! Мы всё обсудили, будут идеи, я позвоню, напишу, а сейчас пора спать.
10. Характер нордический, выдержанный. Но слегка потрёпанный обстоятельствами
ГЛАВА 10. Илария. Характер нордический, выдержанный. Но слегка потрёпанный обстоятельствами
Порефлексировать у меня совсем не было времени, завалилась спать сразу же после ухода Мэта. Завтра к двум надо срочно наварить целый таз борща по маминому рецепту. Не то чтобы я любила готовить, но была обучена мамой необходимому минимуму. И обед из трёх блюд и компот могла без проблем соорудить. Вот только зачем мне это надо – вопрос. Уж точно не из-за спора я подорвалась с утра пораньше и резвой зайкой понеслась за продуктами. А потом ещё платье нацепила и глаза нарисовала. Не иначе как в длинный список моделек захотела попасть. Хоть в очереди за принцем постоять и одним глазом посмотреть, как оно на балу-то.
Без десяти два я в отвратительно ехидном настроении умылась, переоделась в домашнее платье и, натянув носочки с мордашками свинки Пеппы, принялась ждать гостя. Не одной же мне травиться ядом, дай, думаю, поделюсь, сцежу немного.
Гость пришёл отвратительно радостный и довольный жизнью. Весь из себя красивый в белой рубашке и синих брюках. Букет эустом приволок и полукилограммовую шоколадку. Попытался распустить руки, за что был бит полотенцем. Но всё же пришлось давиться ядом, повела гостя обедать.
А Мэт сидит на моей кухне, расхваливает борщ, вторую тарелку которого уложил в себя, и просит добавки. И куда в него столько влезает?
Настроение, конечно, улучшилось от одного вида того, как такой красавчик наворачивает мой борщ. Но ненадолго. Матвею позвонил отец и пригласил куда-то на встречу с коллекционером из Мюнхена, который проездом в Питере. Не знаю, какие планы были у парня на продолжение выходных, но я с облегчением выдохнула и выставила гостя. Можно и расслабиться. Стоять в очереди за принцем мне резко разонравилось.