Питер, Краски и Любовь - стр. 22
Так вот, жили мои родственники безбедно и растили уже двоих детей. В семье была традиция называть мальчиков Витольдом или Висловом, а девочек – Агнессой или Магдаленой. И ещё было негласное правило рода. Когда девочка выходила замуж, муж её менял фамилию на Крошинских, и детям давалась польская фамилия. Все неукоснительно следовали этому правилу. Правда, с именем мне повезло. Я не Витольд, а Виталий Павлович Крошинский, а вот маму мою зовут Магдалена.
После Февральской революции семья не уехала из России, подстроилась под новые реалии. Но затаилась до поры до времени и не афишировала своего достатка. Квартиру разделили на несколько маленьких квартир между своими же детьми. Таким образом, избежав уплотнения, но при этом оставив за собой всю площадь. В блокаду из всей семьи выжила прабабушка с дочкой – Агнессой Александровной, то есть моей бабушкой. Прадед сгинул как неблагонадёжный ещё в тридцать девятом. Один прабабушкин брат погиб на войне, кто-то умер от голода в блокаде или в тылу, кто-то пропал без вести. Так получилось, что от всего рода Крошинских осталось две женщины тридцати семи и трёх лет.
Сама бабушка этого не помнит, только со слов прабабушки, но спасли их фамильные украшения. Большая или, как принято называть, полная парЮра с алмазами бриллиантовой огранки и изумрудами. Серьги, гребень-диадема, фИбула, ожерелье и сборный браслет — нАруч.
Вот мы и подошли к сути моего повествования. Фибула хранится в моей семье у матери, как у старшей рода. Ожерелье вроде как кануло вместе с теми родственниками, что не пережили блокаду. Серьги продала прабабушка, чтобы вывезти дочь из блокадного Ленинграда. Гребень-диадема нашлась в Берлине в коллекции частного коллекционера. Подлинность диадемы подтверждена. Как она попала в Берлин не известно.
А с браслетом вышла неразбериха. Прабабушка утверждала, что его и не было в парюре. Но ей уже тогда было хорошо за семьдесят и она многое пережила на своём веку, могла и путаться. А вот бабушка помнила, что маленькой она играла с маминым браслетом с зелёными камешками, который был так хитро сделан, что разбирался на составные части. Основную часть в виде цветочной розетки можно было носить как брошь, а две остальные части поменьше можно было добавить к гребню, скорее всего.
До того момента, когда мы не обнаружили гребень, браслет считался выдумкой. Но когда в Берлине один очень уважаемый искусствовед подтвердил подлинность диадемы-гребня и её принадлежность к большой парюре Крошинских, мы убедились, что там действительно есть крепления для дополнительных деталей. Но, где искать браслет, не было ясно.
Эта парюра не была широко известной, так как сделана предположительно придворным мастером-ювелиром для опальной Крошинской незадолго до ссылки, и в свет её не надевали. Но, при всём при этом, в семье моей существует легенда, что изумруды были подарены самим королём своей фаворитке по большой любви. Имён короля и любовницы история не сохранила. Может, и выдумки всё это. Только и прабабушка, и бабушка свято верили в то, что эти украшения приносят удачу только роду Крошинских. И ещё их нельзя разделять, иначе и новых, и старых владельцев частей парюры ждёт несчастья. Прабабушка очень переживала, что ей пришлось разделить украшения, тем самым она обрекла на гибель других членов рода. Но это уже из области мистики и вопроса веры, – Виталий развёл руками и продолжил: