Письма из замка дракона 2/3 - стр. 12
Если считать с точностью до одного денье, сказала она, то ведь в экю полтора ливра, в ливре двадцать су, в су двенадцать денье, значит, одно денье в 15 на 20 на 12 раз меньше экю, то есть денье – это 0002777… экю. Значит, вместо 7038089774952168… экю можно смело писать 7038089775 – ошибка будет 000004783…, т.е. почти в шестьдесят раз меньше денье.
Странно, у меня даже без дробей получалось на 10 экю больше.
Так что я лучше буду считать 7038099 экю. Если добавить позолоту, 6048000 экю, в сумме будет 13086099 экю. На 124026 больше, чем полученная раньше цена 12962073.
Можешь по получении пересчитать.
XVI. Ты пишешь, что сейчас важнее всего – еще раз повторить. И переспрашиваешь, поняла ли я. Но тут я по своему скудоумию как раз и не поняла. Вот, я приведу из твоего письма, чтобы ты понял, чего я не поняла, а то, если еще и ты не поймешь, чего я не поняла, все окончательно запутается, а нам нельзя терять времени. Вот что ты пишешь в этом пункте: «Ты поняла? Или еще раз повторить? Это сейчас самое важное». Может быть, я неправильно считаю, что слова «это сейчас самое важное» относятся не к тому, что написано «сейчас», то есть перед ними, а к тому, что еще перед, то есть к словам «ты поняла?». Тогда самое важное – чтобы я поняла. Но что поняла? Что нужно повторить? Странно. Не мог бы ты повторить этот пункт, но попроще, а? А этот я буду перечитывать вместо порции вина на ночь – он мутит голову и сшибает с ног еще почище вина. Тут вино не очень приветствуется, знаешь ли, в силу уважения к его нелюбви кецалькўецпалином, а особенно его не любит подвальное чудище Большой Ашь, он-то даже запаха от выпившего не любит. Не то чтобы не выносит, в смысле, не приблизится к такому человеку. А жаль, можно было бы защищаться, если что. Скорее, этот запах может, говорят, вызвать его нападение, а это – последнее, чего бы нам с тобой хотелось. Я надеюсь. Только вот что мне непонятно: кто и когда его видел, чтобы так уверенно рассказывать, чего он любит, чего нет. Подвал-то ЗАПЕРТ. А если бы и не был заперт, кто туда полезет в здравом уме и твердой памяти? На этот вопрос мне никто не отвечает. Хотя все уверены, что да, не любит он этого дела и т.д.
О шелковом деле (пункт ХVII). Я расспросила, никакой тайны нет. Но все довольно хитро. И вряд ли удастся повторить. Шелковую ткань делают из шелковых нитей. Нити получают, разматывая коконы шелкопряда. Это такие черви, они для превращения в бабочек жрут, жрут, жрут, несколько раз линяют, толстеют, наконец, делают нить и наматывают на себя – закукливаются. Куколки превращаются в бабочек (некоторым это позволяют – иначе откуда новые червячки?), почти не летают, ползают, совокупляются, три дня откладывают яйца, очень маленькие, из которых вылупляются новые червяки и т.д. Основную часть коконов нагревают, чтобы убить куколок и облегчить разматывание нити – и разматывают. Первая сложность в том, что шелкопряд жрет только шелковицу (тутовник). Причем только белый, китайский. Черный тутовник не редкость, он приятно пахнет и его ягоды кладут в пироги. В Иерихоне растет шелковица, в тени которой отдыхал Иона, ей больше полутора тысяч лет. Красный тутовник привез дракон из своей страны, он тоже приятно пахнет, но по-другому, из него хорошо делать напиток. А белый почти не пахнет, из него можно делать лекарство, и, вот, червей шелкопряда разводить. А растет он в теплом сыром климате (у нас – в оранжерее). Ягоды перевозить нельзя – мнутся и портятся. Но это не главная трудность. Главная в том, что все тонкие работы: следить за тем, чтобы червям, куколкам (до поры до времени), бабочкам и растениям белой шелковицы было хорошо, перетаскивать червей на новые листья, если вокруг все поедены, разматывать коконы, не обрывая нитей – все это делают ручные крысы ашь. Зато им достаются лишние черви и бабочки, дохлые бабочки и куколки, в общем, все отходы. Им, а еще лечебным аквариумным обитателям ашь. Про них вам лучше расспросить Августину, ей таких дали – ожоги лечить. И она им не нарадуется. Хотя, кажется, ей не объяснили, что это. Если остается лишнее, подвальное чудо-юдо Ашь-Большое съест. Возвращаясь к шелку, человек не способен на такую мелкую, кропотливую работу, требующую нечеловеческого терпения. Только китайцы к ней как-то приспособились. У них вообще способности к мелкой работе и терпению. Может, лет через сто и французы приноровятся к такой работе.