Пират - стр. 38

Надо было что-то решать. Переключив связь на общий канал, я произнёс в микрофон:

– Ребята, я понимаю, что, наверное, обрекаю нас всех на смерть, но рацию надо уничтожить. Иначе они таких бед натворят, что смерти жителей города покажутся нам ерундой. Глупость, конечно, говорю, но…

– Всё правильно, командир. Я согласен, – ответил мне Бутерус, находившийся сейчас на крыше.

– И я, – поддержал его Алескеров.

– Уничтожаем, – отметился Шумков.

– Всё верно.

– Да. Только так.

– Сделаем это.

Канал наполнился словами поддержки, даже новички наши не остались в стороне, а потом все вдруг замолчали. Патриотизм патриотизмом, долг долгом, но жизнь-то твоя. И она у тебя одна. Сразу всем вспомнилась мама, жена, любимая девушка, планы, которые ты определил на будущее.

– Не знаю, как другие, а я умирать не собираюсь, – разрядил обстановку Баранов, похихикав. – Дождёмся наших и тогда узнаем кто эти сволочи. Да, поручик?

Вот тут единодушие буквально накрыло всех. Кто-то даже засвистел. Я был не против, мы вели бой уже почти сутки. Все вымотались, устали, положительные эмоции были просто необходимы.

* * *

Через пятнадцать минут после того, как Богданов повторно отправил сообщение нашим, я запустил в небо синюю сигнальную ракету. Я словно просил у этих гадов разрешение на какие-либо действия.

Включив динамики на трансляцию, не напрягаясь, хотя звук разнёсся по всему городу, произнёс:

– Мы готовы отдать вам рацию. Сейчас вынесем. Не стреляйте.

Несколько секунд ничего не происходило, но стрельба окончательно смолкла.

– Не будем, выносите! – раздалось в ответ по-имперски тое есть по-русски.

Голос говорившего был искажён ИИ. Осторожничают.

Спускаясь мимо замерших у окон ребят, я вглядывался в их лица. Правильное ли решение я принял? «Конечно, можно было просто раздолбать «Деда» втихушку, но тогда противник не узнал бы об этом и продолжал нас атаковать. В этом же случае не исключён вариант, что серьёзные потери станут для атакующих слишком большой ценой за трофей, которого уже нет».

На улицу рацию вынести вызвался Побретухин.

– Вы же этого хотели?! Забирайте! – снова прогромыхал я на весь Холмогорск, когда ефрейтор оказался в укрытии.

Из развалин появился боец в тяжёлом «Гризли». Медленно переступая через трупы своих товарищей, разбросанные там и тут, он подошёл к прямоугольнику рации и склонился над ним.

– Паша…

Бабах! Пуля крупнокалиберной снайперской винтовки на мелкие части разбила «Деда», отбросив осколки под ноги штурмовику.

«Ну вот и всё. Отступать некуда. Позади Москва», – вздохнув вспомнил фразу из нашей славной истории я, половчее перехватывая штурмовую винтовку.

16. Финита ля комедиа

Пуля ударила в правое плечо, отбросив меня внутрь помещения. Виртуальный шлем мигнул зелёным, и я почувствовал укол обезболивающего под мышкой. Последний укол. Вставать с пола не хотелось. Хотелось закрыть глаза и сдаться. Вот только хрен им!

Голова кружилась, в горле пересохло, ощутимо тянуло в сон. Как никогда ощущалась тяжесть «Покрова» на теле. Стимуляторы мы уже себе все давно вкололи, но даже это не помогало.

– Господин поручик, что с вами? – заплетающимся языком спросил Панкрухин, склоняясь надо мной. – Ранены?

– Нет, всё нормально, – без помощи солдата я сел на пол. – Стреляй лучше!

Разведя руками, Илья присел рядом со мной.