Пират - стр. 17
Резкий порыв ветра сорвал с деревьев, окаймлявших сквер, листья, на мгновение наполнив воздух пёстрым осенним одеялом. Какая ранняя тут осень! А у нас на Новом Севастополе ещё жара.
Это раньше, когда ствол проходил пятичасовую отметку, в него закладывался патрон, на двенадцатичасовой ударник бил по капсюлю и происходил выстрел. Шестичасовая отметка означала удаление гильзы из патронника. Таким образом за один оборот блока стволов происходило ровно восемь выстрелов. Сейчас никаких патронов не было, и мощный аккумулятор посылал вперёд просто куски раскалённого металла, что увеличивало не только скорострельность, но и точность.
Ганг-ганг-ганг! Словно метлой я смёл десяток сепаратистов справа от памятника. С такого расстояния ни промахнуться, ни ошибиться было невозможно.
И всё-таки Петрова начала раньше меня. Пусть на несколько секунд, но раньше. В тот момент, когда я только раскручивал ствол своего восьмиствольного, она с двух рук «Барсука» дала залп из пулемёта и огнёмёта по расслабившимся сепаратистам. Бедняги гибли один за другим, разрываемые длинной очередью ПКС. Те же кто рухнул на землю и спасся от пуль, погиб от напалма. Домик с медной табличкой был практически разрушен до основания, а то, что осталось, жадно поглощалось огнём.
Елена Прекрасная не врала, её боезапас и правда закончился очень быстро. Однако унывать секунд-поручик не стала. Жужжа сервомоторами, шагоход, шутя, вырвал из земли столб с указателем. Используя его словно большую мухобойку, Петрова начала молотить разбегающихся от неё противников.
Дальнейшее не видел, так как в меня со всех сторон заколотили пули. Короткими очередями я разносил в щепки деревья, среди которых залегли стрелки. Так вышло, что только я защищал пленных, пытавшихся выбраться из углубления у памятника наверх.
Воропаев с Бутерусом перебили остальную охрану и сейчас пытались противостоять группке сепаров, улизнувших от Елены и пытавшихся пробиться к воротам. Там тоже шёл нешуточный бой. «Стакатто» егерей захлёбывались, не замолкая не на секунду.
Ганг-ганг-ганг! Пятеро бойцов порваны в клочья. Ганг-ганг! Огнемётчик, попытавшийся подобраться к памятнику, превратился в пылающий факел. Мимо пролетела голова скульптуры.
Воропаев и правда умудрялся ловко палить из ПТ-6, вот только стрелял он не с двух рук, а по очереди – правой-левой, правой-левой. Но это не спасало сбитых с толку противников. Находясь в постоянном движении, майор исполнял свой смертельный танец с изумительной красотой и искусством. Нет, этому в медицинских академиях точно не учат. По-моему, я это уже говорил. Нет?
Пленные уже очнулись, и подбирая оружие с валявшихся повсюду тел мятежников, начали помогать нам. Краем глаза я видел стрелявшего из штурмовой винтовки Кирпичёва, голова которого была перевязана бинтом. А вот и так нелюбимый мной хохмач-Юрков плечом к плечу паливший рядом с майором Минуткой. Я вообще не знал, что тот стрелять умеет. На стрельбище или полигоне ни разу его не видел.
Бряк! Заряды в моём пулемёте внезапно закончились, и я, подхватив другой из рук мёртвого Светлова – тихого скромного парня, мечтавшего после армии поступить в художественную академию, дал длинную очередь по деревьям. Только щепки в разные стороны полетели! В ответ мне раздалось всего пару выстрелов. Засекая всполохи сканером, я выдернул остаток ленты из кофра за спиной мёртвого бойца и несколькими залпами уничтожил противника. Позади что-то взорвалось, а потом…