Петровна - стр. 13
Петровна уже почти задремала, когда на край кровати кто-то сел. «Переволновался ребенок», — подумала она, открывая глаза.
Это оказался не Алмус.
Массивную полупрозрачную старуху в чепце и белом саване Петровна узнала сразу, по габаритам и суровому выражению лица. На портрете, найденном в сундуке, бабуля Алмуса выглядела также, разве что одежда была другая.
Сейчас покойница буравила Петровну взглядом, словно хотела проделать в ней дыру.
— Чего тебе? — рассердилась Петровна. Что за мир! Никакого гостеприимства!
— Самозванка! — прошипела старуха, угрожающе протягивая к ней полупрозрачные руки. Кольца на пальцах-сосисках тускло светились.
— От самозванки слышу! — не осталась в долгу Петровна. — Твой внучек меня сюда притащил, ему и выговаривай! Смотри-ка, деловая нашлась! Да мне ваш мир и даром не сдался! — от возмущения Петровна даже села. Старуха внезапно успокоилась, убрала руки и вздохнула, плечи ее поникли.
— Да знаю я, знаю, — она отвернулась, глядя на сияющую в окне луну. — Глупый он, неразумный, не может один без присмотра. Я и так задержалась больше возможного, а теперь вот… — она развела руками, — застряла тут, в комнате. И все зря, меня он не видит, не слышит, да и не заходит сюда почти, а я по дому не могу двигаться, даром что всё вижу и слышу. Обидно, — по щеке, оставляя серебристую дорожку, скатилась слеза. — Ай, ладно, чего жаловаться, — старуха махнула рукой, — Я же зачем пришла-то, — проведя рукой по щеке, она повернулась к Петровне, — если уж ты тут, присмотри за моим внучонком. Тебя-то он видит, в отличие от меня. И послушается. А я буду тебе помогать, подсказывать что да как. Да и в мире нашем помогу освоиться. Он-то ребенок, взрослой жизни не знает, да и в наших женских делах не разбирается. Ну, что скажешь?
Петровна задумалась.
Глянула на ждущую ответа бабулю. И согласилась.
— Вот и славно! — обрадовалась та. Даже светиться начала сильнее. — Тогда отдыхай, силы нам еще пригодятся, — и растаяла, словно сон.
Петровна еще долго смотрела в темноту, а потом и сама не заметила, как уснула.
* * *
— Уважающая себя женщина нижние юбки так не носит! — возмущалась бабуля.
Петровна, которая перед выходом в мир решила посоветоваться с ней по поводу наряда, уже тысячу раз пожалела о своей идее.
— Уважающая себя женщина вообще не напялит на себя этот кошмар, — буркнула Петровна, выпуская подвернутую юбку на нужную длину. — Как вы вообще это все носите? А главное, зачем!
— Чтобы теплее было. И удобней. Где у тебя ножны?
— Чего? — уставилась на нее Петровна. — У вас тут что, партизанская война? Какие ножны?!
— В сундуке посмотри, — не отреагировала на ее выпад Галкея (а именно так звали бабушку Алмуса). — Ищи кожаный ремешок с петелькой... Да нет же, это держатель для прически… Вон там, под пелериной посмотри… Да, да, это они! — найденному короткому черному ремешку с кармашком она обрадовалась, словно старому другу. — Теперь пошарь на самом дне, там должен быть кинжал, — на лице ее появилось предвкушение. — Да нет же, это зажим для волос, сверток ищи! — старушка от нетерпения подскакивала на месте. А когда Петровна наконец откопала завернутую в ткань штуковину и развернула ее, на лице Галкеи отразилось умиление. — Ах, мой дорогой, как я по тебе соскучилась. Посмотри какая прелесть, Зиночка! Это мне покойный супруг подарил, сладких ему снов за небесными вратами. Ах, — она всплеснула руками, — сколько всего я пережила с этим кинжалом!