Петроградка. Ратные дела. Блуждающее слово - стр. 6
Повалялся сосед с полчасика в грязи, очухался, покряхтел, да и встал. Прохожие огибают, морщатся, матом кроют, пьяницей величают. А его тошнит, как после политуры, и голова раскалывается, и в ногах дрожь. Стоит, шатается, никак в толк не возьмет: отчего это у него силы духа не достало до дому дойти – ведь вот же он, в двух шагах… Чертыхнулся, зевнул (не дали, гады, поспать!) и потащился к себе.
В комнате холоднее, чем снаружи, окно настежь: проветрил называется. Затворил окно, рухнул на раскладушку и забылся.
И приснилось ему, будто носится он по морю аки посуху и глушит бейсбольной дубиной рыбок золотых, щук емелиных и стариков хохотабычей. Вычислил-таки нерестилище тварей чудотворных, сподобился-таки мечту обрести!.. Глушит и сам себя уговаривает, мол, балда ты, Николай, разбалда, как же они дохлыми желания твои исполнять будут?! Сам же себе и не внемлет, продолжает безобразничать. От собственной наглости и тупости осерчал и проснулся. Кругом пустопорожняя обшарпанная комната, ни моря, ни рыбок, ни старичков долгобороденьких, ни… Ни фига себе! А в руках-то у него та самая дубинка американского образца – вся в икре, чешуе, волосне, мокрая и тяжелая. Понял он, что сон продолжается, просто снится ему теперь, что он у себя дома, с рыбалки вернулся со снастью заморской – дубиной стоеросовой…
– Эх, – думает, – раз такое дело, не проучить ли мне хрычей хорошенько?
Хрычи – это вреднющая чета пенсионеров, соседей наших, истовых адептов какой-то новомодной секты самых доподлинных избранников истинного Бога. Николаю они буквально проходу не давали: грешником падшим обзывали, с Библией приставали, псалмы под дверью распевали, и пытались отучить от вредных привычек. Вот он и решил: почему бы ему во сне не проучить их хорошенько, не вознаградить себя морально, не воздать добром за добро.
Сказано – сделано. Вскочил Коля с раскладушки, выбрался в коридор, ввалился к пенсионерам в комнату и давай мокрой битой их охаживать. Вот вам дуб от гнева Его! Вот вам сила моя! Вот вам первородный грех и поруганная свинина! Все им припомнил, ничего не упустил… Только вот отовариваемые повели себя довольно странно: вместо того, чтобы вопить, возмущаться, молиться да увещевать, – хохочут! Причем с каждым новым ударом все пуще. Известное дело – сон есть сон: подстановки, подставы, превращения, чушь, чудеса. Бывает такое приснится, прямо не знаешь как с таким сном на душе жить дальше… Растерялся Николай, руки опустил. И то верно – зачем лупить, если не получаешь от этого дела никакого удовольствия, а те, кого лупишь, нагло от хохота покатываются, на пол от смеха валятся, ножками в юмористическом экстазе дрыгают и с визгом отключаются? Лежат старички, не дышат, весело скалятся в потолок. Ухохотались до упаду. Упокоились со смеху. В самом натуральном виде. В самом клиническом смысле.
– А ну вас! – обиделся Николай, выматерился напоследок как следует и вернулся к себе на раскладушку просыпаться. Неохота ему этот сон дурацкий дальше смотреть. Да и на что смотреть прикажете, на два трупа? Вот проснется сейчас и услышит как два этих трупа, живые и невредимые, религиозные потребности свои отправляют – песенки библейские распевают: услышь нас, да расслышь нас, да посрами врагов наших на стезе добродетели…