Петроградка. Ратные дела. Блуждающее слово - стр. 8
Николай честно пытался уснуть: ворон мысленно считал, баранов, глаза на орбиты закатывал, детство счастливое вспоминал…
Тщетно.
Собутыльники тоже без дела не сидели, – сказки сказывали, колыбельные пели, раскладушку с овеществителем снов на руках качали.
С тем же успехом.
Тогда стали совет держать, прикидывать: видит ли вырубленный хорошей зуботычиной человек сны или просто так, без дела плашмя валяется. Николай, как специалист-сновидец, пытался что-то объяснить, но его попросили заткнуться, поскольку он -де морда заинтересованная. Наконец один умник додумался до Соломонова решения: чего зря глотки драть, вырубим – увидим. Кинулись вырубать, а бедняга уже сам со страху вырубился. Или – хорошо притворился.
И наступила такая тишина, какой мне в нашей коммуналке слышать не доводилось. Я даже решил, что оглох: и со стаканом и без к стене ухом прикладывался – ни звука. Полчаса, час, полтора… И вдруг такое громовое «ура» грянуло, что я действительно чуть не оглох.
Как выяснилось из восторженных воплей честной поминальной компании, Николай овеществил трехлитровую банку самогона. Все были уверены, что этого им для полного и окончательно счастья точно хватит. Но этого им не хватило даже для половинчатого. Вообще ни для чего… Зря все-таки Николай растрепался о своем даре. Надо было сперва проверить, поэкспериментировать, сопоставить овеществленное из снов с произведенным наяву… Самогон только с виду самогоном казался, но градусов в себе не имел, и вкусом напоминал жидкий чай.
Пока сосед отлеживался в травме, в комнату старых хрычей вселилась новая жиличка, – этакая сексапильная ведьма, способная даже евнуха принудить к половому воздержанию. На ночь я, от греха подальше, запирался на все запоры, застегивался на все ширинки и дрожал до рассвета, как роза мира на юру материалистической критики. Днем она подкарауливала меня на кухне и, обольстительно улыбаясь, пыталась обучить основам бытовой техники и тактики. Приходилось прикидываться полным придурком: хлопать глазами, ни черта не понимать, невпопад цитировать восточную мудрость: сколько ни напрягай интеллект, в башке светлее не станет! На мое счастье ее терпение истощилось раньше моего. Меня обозвали горьким тупицей, стервецом по знаку зодиака, с тем оставили в покое.
Николаю повезло меньше. Во-первых, он был ослаблен бесплатным лечением и больничным питанием, во-вторых, дурак. Дурак – это всего лишь синоним доверчивого человека, оттого все умники у нас сплошь отъявленные скептики и практики. Вскоре по ночам меня стала донимать темпераментная возня на грани и далеко за гранью полового акта. А по утрам будили пылкие признания соседа, уверявшего соседку в сотворении ею немыслимых чудес: он, видите ли, вновь, как в юности, просыпается от того, что хочет есть, пить и совокупляться, причем – одновременно. После чего следовали доказательства искренности признаний: чавк, бульк и упомянутая возня…
О своей способности овеществлять сны Николай проговорился через неделю. Реакция соседки подтвердила мои подозрения: она оказалась из тех мечтательниц, что стремятся достичь совершенства самоотверженным потреблением рекламируемых товаров. И началась у Николая серьезная трудовая жизнь…
Ядвига (так звали соседку) пичкала его снотворным и, улегшись рядышком, вкрадчиво внушала, какие именно товары из каталога должны ему присниться. Николай очень старался, но ничего путного из его стараний не выходило. Овеществленный телевизор, хотя на его корпусе и красовалось гордо «Sony», напоминал то, что был нарисован на стене. Правда, это чудо техники не потребляло энергии и обходилось без антенны, однако ничего, кроме шоу-проповедей, документальных фильмов из жизни замечательных святых и коллективных псалмопений, не показывало. Не лучше обстояло и с другими предметами быта. Миксер невозможно было удержать в руках, он взмывал под потолок и обдирал его до арматуры. Стиральная машина отстирывала все до первозданности, то есть до льна, хлопка, химических ингредиентов синтетики и шелковичных червей…