Петля любви - стр. 17
– Сейчас бабка нас откормит и потом съест, – шепчет мне Алинка.
– Алина, ты, видимо, в сказки еще верить не перестала…
Но бабка оказалась на редкость умная, выспросила нас о наших злоключениях, мы, конечно же, утаили, что сбежали из психушки, еще испугается и выставить нас за двери. Только и рассказали, что сели в автомобиль с двумя неизвестными личностями мужского пола, потом от них сбежали, и бежали до тех пор, пока не увидели фонарь над ее домом. После расспросов, она нас разложила по лавкам на ночлег, дав каждой по подушке и одеялу. Спать на лавках было жесть как тяжело, но после всех приключений, что с нами произошли ночью, мы так быстро уснули, что не заметили, как наступило утро.
А утром наступило почти мгновенно, мне показалась, что я только успела закрыть глаза, а уже взошло солнце.
Баба Варя, как она себя назвала, уже метала из печи пироги и рогалики, за окном кукарекал петух, и радостно крякали утки.
Я села на скамейке и глянула на Алинку, та тоже, видимо, только проснулась. Вид у нее был ошарашенный: волосенки стоят дыбом, морда расцарапанная, как у алкоголички после недельного запоя и боя с собутыльником за последнюю рюмку (вот откуда мне это известно); она словно забыла, как попала сюда.
– Привет! – говоря я ей. – Бабуля, доброе утро.
– Доброе утро мои милые, вставайте, уж завтрак готов.
Нам не очень удобно объедать бедную старушку, но пахнет так вкусно, что уже текут слюни. Бабка погнала нас предварительно умываться, а там …
– Девки, коромысло, ведра взяли и за водой пошли, умывальник во дворе на яблоне висит…
Коромысло? Она это серьезно?
Это оказалась странная выгнутая деревянная штуковина с крючками на конце, мы долго вертели ее и так, и сяк, но так и не догадались, как на этом воду носить. Поэтому, взяв два оцинкованных ведра, взвалив на плечо странную штуковину под названием коромысло, побрели к колодцу.
А тут свой квест!
Эта как оттуда воду доставать?
Мы постояли возле странного деревянного сооружения с цепью, решили повесить на крючок коромысла ведро и опустить его вниз, но длины этой странно изогнутой штуковины до уровня вода не хватало. Стоим, репу чешем…
– Ну, чего, девки, взгрустнули, – мимо лихо на кобыле чешет дедок лет так восьмидесяти.
– Да, вот, дедушка, воды нам набрать надо…
– Чего, городские чоли? Не знаете, как воду из колодца набирать.
– Из Москвы мы!
– Мммммм, ну да, ну да, сердешшшшные, вы от деревни, оторвались, петуха от утки не отличите, корову с козой спутаете, небось, бычка с коровой перепутаете и доить не за то начнете.
Смеется над нами дедок, потом спешивается, легко спрыгивает с кобылы, как будто ему восемнадцать, а не восемьдесят, и давай лихо крутить ручку с цепью. Ведро со звоном и шумом упало внутрь колодца. Ах, вот оно для чего ведро на цепи? А мы-то решили, что ведро на цепь посадили, чтобы не украл никто.
Не прошло и двух минут, как в наших ведрах уже плескалась вода.
Дед подхватил коромысло и водрузил его на плечи Алины, а потом на крючки повесил ведра.
– О, я бы в жизни не догадалась как это надо, – шмыгнула носом Алинка.
– А тебе, красавица, вот ведро картошки, неси бабе Варе, давно ей обещал завезти.
И мы нагруженные водой, картошкой потащились обратно во двор.
Но умыться у нас тоже получилось не сразу…
Умывальник представлял собой емкость, наполненную колодезной водой, внизу у него была пупочка, на которую надо было нажать, чтобы в ладошки вылилось немного жидкости. Приходилось периодически наливать себе немного водички, и плескать в лицо, часть воды просто разбрызгивалась по сторонам, да и то место, что я терла, не становилось особо чистым. Грязь размазывалась по коже, чище не становилось. А такого сервиса мы никогда за свою недолгую жизнь не видели, да и в деревне первый раз. Кое-как умывшись и расчесавшись, наконец сели за стол.