Петербург времен Петра Великого - стр. 4

. Уже по условиям Столбовского мира 1617 г. русским дворянам, не желавшим стать подданными шведского короля, предоставлялось всего две недели, чтобы покинуть пределы Ингрии. Вскоре после завоевания ее население, исповедовавшее православие, оказалось в тяжелом положении. Шведские власти усиленно насаждали лютеранство, которое, как известно, было весьма суровой религией, не терпевшей религиозной конкуренции. Перешедшие в лютеранство православные христиане получали налоговые и прочие льготы. Но многие предпочли перейти границу на русскую сторону и обосноваться на новгородской земле.

Шведские короли активно привлекали в Ингрию иностранцев, обещая им земли и иные блага. Сюда зазывали переселенцев из Германии и Голландии, предоставляя им столько земли, сколько те могли освоить. Однако эти неприветливые, холодные места не особенно манили западных европейцев[16]. Одновременно стокгольмские власти охотно раздавали приневские земли дворянам – выходцам из самой Швеции. Новые помещики строили здесь усадьбы, перевозили сюда крепостных, и это предопределило перевес переселенцев в общей массе населения Ингерманландии.

К моменту появления русских войск в устье Невы в 1703 г. земли, на которых вскоре начал строиться Петербург, были уже разделены между крупными шведскими землевладельцами. Самые большие владения принадлежали губернаторам, управлявшим этим краем, – Бернхарду С. фон Стеенхузену, Карлу-Карлсону Юлленъельму и Юхану Шютте. Первому принадлежали обширные земли вокруг Ниеншанца, а центр его владений находился в усадьбе Бьенкергольм Хоф на острове Койвусаари (будущий Городовой, Петербургский остров). Вдоль правого берега безымянной реки (Фонтанки) и у «малой речки», получившей в петербургский период название Мойка, располагались земли братьев Аккерфельт. Их усадьба «Аккерфельт» стояла примерно в том месте, где теперь располагаются Михайловский замок и цирк. Часть этого имения в середине XVII в. отошла к выходцу из Германии, моряку шведского флота Эриху Берндту фон Коноу, который построил усадьбу «Коносхоф» (Konos hoff). Усадьба находилась как раз в том месте, где река Фонтанка вытекает из Невы[17]. Фон Коноу был, по-видимому, хозяином усердным, он разбил в имении хороший сад, который в 1704 г. и стал основой для Летнего сада Петра I.

Местное население занималось в основном рыболовством, охотой, сеяло яровую рожь, овес, ячмень, в городах было много ремесленников. Годы, предшествовавшие русскому вторжению в Ингрию, оказались очень трудными для местных жителей. В 1695–1697 гг. Восточную Прибалтику поразил неурожай, который привел к памятному в истории Швеции «Великому голоду», массовой смертности людей, падежу скота, исходу людей в более хлебные места. С. Кепсу пишет: «Условия жизни в Ингерманландии на рубеже двух столетий были ужасными. Генерал-губернатор Отто Веллинг в своем письме в Стокгольм от 13 января 1700 года писал, что земля находится в запустении, что только Бог и Его королевское величество могут вывести ее из этого состояния». На основе судебных дел Кепсу показывает, как среди жителей распространилось мало встречавшееся ранее преступление – воровство из амбаров разных продуктов, и прежде всего зерна, которое похищали «через щели в полу. В полах также просверливали дырки, из которых зерно бежало из ларя прямо в мешок. Ворами часто оказывались маленькие девочки и мальчики, которые могли пролезть в тесные пространства под полами. От голода люди были готовы на все, как, например, Ахвонен Пентти из Шанцев, который для того, чтобы добыть мясо, залез через крышу в коровник и задушил единственную корову Килкки Антти»