Пестрая бабочка - стр. 37

– Привет, – поздоровалась я, выходя из кареты.

– Здрассе, – он потер рукавом нос, остановившись в паре метров от нас.

– Я – мэтресса Кристина, – представилась я, когда пауза началась затягиваться.

– А я – эээ…

  Казалось, что парень забыл свое имя. Я ждала, дружелюбно улыбаясь.

– Меня кличут Сукин Сын! – выпалил парень и покраснел.

– Так, понятно. А давай мы тебя будем звать по другому? – предложила я. – Какое имя тебе нравится?

– Не знаю…

– Ладно, – вздохнула я, – будешь Ричард. Дик. Пойдет?

– Ага!

  Я дала ему монетку «на пряники» и пошла к дому пешком, пока кареты свернули в сторону хозяйственных построек, где должна была быть конюшня.

  В холле меня встретил дворецкий. Пожилой седой мужчина с шикарными бакенбардами, худощавый и совершенно невозмутимый. Его спина была настолько прямая, будто он еще в детстве проглотил длинную жердь и теперь прилагал все усилия, чтобы жить абсолютно перпендикулярно земле. Мне ужасно захотелось вытащить из готовальни с чертежными принадлежностями транспортир и померить углы. В дополнение темно-синий камзол, старомодного покроя, выглаженный до идеального состояния с огромными подплечниками придавал мужчине вид доски, на которой кто-то решил посушить одежду. Когда я была чуть младше, я ужасно робела перед такими дворецкими. Они выглядят важнее принцев крови и держатся невероятными снобами. Но сейчас во мне сидело слишком много вина, чтобы обращать внимания на такие мелочи.

– Добро пожаловать, мэтресса, – голос был низкий и тихий – под стать внешности, – мое имя – Бэрри. Я покажу вам ваши комнаты, а потом представлю слуг, прошу за мной.

  Мы прошли через широкий холл, взгляд сам цеплялся за яркие картины с изображениями цветов на стенах, и поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Везде было красиво и чисто, как в музее. Ни пылинки. В окна второго этажа лился теплый свет закатного солнца. По правую руку были двери в мои комнаты – спальня, маленькая гардеробная, ванная.

– Вам наверняка потребуется кабинет, он находится в башенке, лестница в нее перед вами. В подвале располагается лаборатория предыдущего хозяина. Я покажу ее вам позже.

  Мы вернулись на первый этаж, там уже стояли мои старые и новые домочадцы. Кроме кучера Рика и Аделаиды была еще невысокая пухлая женщина в переднике с очень светлой кожей и добрыми глазами, вся сдобная, как булочка. Когда она увидела меня, на лице ее появилось жалостливое выражение: какая худенькая! Эту мысль не нужно было даже читать с помощью эмпатии. Дворецкий представил ее как матушку Марту, повариху. Я познакомила их с вошедшим Ником, и все захлопотали: матушка пошла накрывать на стол, Бэрри, так и не изменивший ни на миг своего угла наклона во время всей короткой экскурсии, распоряжался разгрузкой вещей, новоиспеченный Дик и кучер – подчинялись. Аделаида двинулась наверх – развешивать в шкафы одежду. Ник пошел обойти поместье, и я увязалась следом.

 Оказалось, мы поселились на небольшом участке прямоугольной формы – просто отгороженная часть леса, облагороженного внутри периметра. От ворот к подъезду с четырьмя колоннами вела насыпная песчаная дорожка, огибая маленький декоративный пруд с цветными камешками. Само здание было выкрашено в светло-желтый цвет, кроме зеленой башенки. Слева от здания благоухал ухоженный сад с вишнями и яблонями, посреди которого стоял небольшой столик с плетеными креслами для трапез на природе. За домом зеленым ковром вытянулась ровная поляна, засеянная особым видом ярко-изумрудной травы, видимо, для каких-то подвижных игр на воздухе. Однако судя по ее состоянию – спортом тут никто не увлекался. Дальше между двумя холмами вниз вела дорожка, по краям которой лежали белые камни. Заканчивалась она небольшим пляжем с мягким золотистым песком, справа и слева в море выступали скалы, скрывая пляж со всех сторон. Я разулась, приподняла мантию и немного побродила в полосе прибоя, любуясь заходящим солнцем. Светлые боги. Это все было – мое! Только мое! И я могла оставаться тут, сколько захочу. Ник остался доволен. Полагаю, ему хотелось искупаться, но мешало скинуть одежду мое присутствие. Мешать ему не хотелось, поэтому я под предлогом «сменить платье» оставила папиного телохранителя одного.