Песня моряка - стр. 23

– «Чернобурка» – самая крутая яхта на плаву! Парусная яхта, ты что, не знаешь?

Айк сказал, что ничего не знает с тех пор, как много лет тому назад покинул Калифорнию.

– Это всего лишь просто-напросто знаменитая плавучая студия Герхардта Стебинса. – Грир чуть не плясал от возбуждения. – Герхардт Стебинс!

– Кинорежиссер?

– Кинорежиссер с мировой славой. Значит, не врут – у нас действительно будут съемки. Вау! К черту всю эту рыбу. – И Грир пнул ногой очищенного лосося. – Полный вперед, Босли. Нас ждет звездная жизнь!

Айк забрал у Грира бинокль. Сквозь брызги он различил хромовый блеск трехъярусного мостика под огромным парусом. «Бедная Алиса, как ее обломали. Она-то надеялась, что это ее старик вернулся».

Но он снова ошибся. С каждой минутой становилось все хуже. Когда они, пыхтя, вошли в ремонтный док, он увидел Алису Кармоди, улыбавшуюся от уха до уха. С вымытыми и расчесанными волосами, завязанными сзади в блестящий узел, она стояла в толпе, окружившей экипаж судна. Айк в полном изумлении начал крутить окуляры. На ней было национальное одеяние с пуговицами из ракушек и бахромой из клювов буревестников, браслеты, бусы, еще какие-то побрякушки, но главное – черные чулки и вечерние туфли на высоком каблуке! Но что было еще более поразительным – она пила. Уже много лет никто не видел Алису Кармоди пьющей.

– Это «Дом Периньон»! – вскричал Грир. – Скорей, Босли! Прибавь газу!

Алиса заметила их, когда они проплывали мимо, и помахала рукой.

– Эй, Соллес! Грир! Где это вы были, мальчики? Охотились на уток?

Толпа радостно заржала.

– Привяжите это старое корыто или утопите его, – снова закричала она. – И присоединяйтесь.

Грир, изумленно подняв брови, посмотрел на Исаака.

– Сначала это отвратительное явление кота в майонезной банке, потом сюрприз с супругом Луизы Луп, а теперь еще Алиса Кармоди пьет с голливудскими пижонами. Очень интересно – какие только тайны не скрываются за безыскусными фасадами?

– Действительно интересно, – согласился Айк.

Они привязали «Коломбину» в пустом эллинге и пешком двинулись к причалу. Лицо встретившей их Алисы лучилось от выпитого шампанского и падавших на него последних лучей заходящего солнца. Она вручила Гриру бутылку и величественно развернулась в своем позвякивавшем и дребезжащем платье.

– Как я тебе нравлюсь, Соллес? Классический национальный костюм.

– Похоже на портреты Эдварда Кертиса, – ответил Айк.

Тучи начали сгущаться на лице Алисы, но ей удалось их разогнать, и она рассмеялась.

– Ладно, пошли, мужики, – подхватив обоих под руки, заявила она, – я хочу вас кое с кем познакомить.

Она двинулась к небольшой компании, стоявшей поодаль. Там были братья Вонг, Босли, ловцы жаберными сетями и мелкотравчатый молодняк. Все пили «Лабатт» из банок и, кивая, слушали высокого широкоплечего мужчину в меховой парке, который стоял к ним спиной. По манере поведения Айк принял его за знаменитого режиссера. Алиса подошла прямо к нему и хлопнула по спине.

– Мистер Соллес. Месье Грир. Это мой сын Николай Левертов.

Мужчина обернулся и откинул капюшон, так что тот опустился ему на шею, как клоунское жабо, только парик у этого клоуна со стоящими дыбом волосами был не рыжим, а белым, и его пряди трепетали и развевались, как маленький снежный вихрь.

– Не называйте меня Николаем, – протянул он свою белую руку Айку. – Зовите меня Святым Ником