Песни бегущей воды. Роман - стр. 14
Когда воздух наполнился ароматами молодых трав, когда песни птиц стали веселее, когда пастухи племени начали собираться на выпасы, Джаркын раздал людям скот и все добро, спрятал агатовую лягушку за пазуху, взгромоздил хурджун с припасами на плечо и пошел. Куда? Куда дорога повела!
Пес, оставшийся без дома, без стада, без хозяев, встал в нерешительности. Где-то там блеяли овцы, которых он охранял у своей юрты. Где-то там лежала и разобранная юрта. Где-то там в земле покоилась хозяйка. А хозяин пошел, не позвав его. Пес поднял морду, потянулся к небу и завыл. Джаркын оглянулся. Пес с готовностью напрягся. Джаркын, помолчав, кивком позвал его. Сорвавшись с места, как щенок, кобель рванул к хозяину и, благодарно ткнувшись носом в его колени, посеменил рядом.
Глава 2. В дороге
Тихое журчание ручья навевало сон. Джаркын смотрел на чистые струи и как зачарованный погружался в иной мир – грез ли, своих мыслей или призрачного сна, в котором он пытался думать, не позволяя духам увести себя туда, где все возможно. Но глаза закрылись. Ласковое тепло пригрело веки. Джаркын обмяк, отдавшись неге, и только музыка ручья еще звучала в его ушах. Расслабленный слух различал переливы воды, то текущей плавно, то попавшей под камень, то струящейся между корнями куста, капризом природы выросшего на кромке речного ложа. Наконец, духи победили, и Джаркын провалился в беспамятство, дарующее отдых телу и уму.
Картины пережитого за все его нелегкое путешествие вновь пронеслись перед внутренним взором, пугая холодом снежных перевалов, прощальным воем старого пса, потерявшегося в снегах, страшного гула лавины, едва не поглотившей его самого хищным снежным оскалом.
Впервые за всю свою жизнь Джаркын почувствовал горечь потери собаки. Разве что в детстве он любил собак, которые росли вместе с ним. Он делился с ними куском хлеба на выпасе отары, грелся у теплого бока, засыпая в ложбинке. Но прошли детские годы и, став взрослым, Джаркын забыл о нежных чувствах и, как и все, был строг с собаками, кормил редко, оставляя им право самим добывать себе еду, прогонял грубым словом, а то и пинком, когда преданная животина кидалась под ноги пришлому человеку. Но пес, с радостью отправившийся с ним в дальние дали, стал самым близким другом, единственным живым существом, которое напоминало о прошлой жизни. Джаркын разговаривал с ним, вспоминал свою старуху. Слыша ее имя, пес вставал и, навострив уши, прислушивался, вглядывался вдаль, ища хозяйку. Джаркын вздыхал, теребя пса по холке, и погружался в свои думы. В них он пребывал всегда, но пес умел вытаскивать его из прошлого лаем, прикосновением мокрого носа, скулежом.
Теперь Джаркын был предоставлен сам себе, совершенно одинок. Никому не нужен. Жалость к себе порой сжимала сердце. Не может человек быть никому не нужен! Не может… Всю жизнь он был кому-то нужен: отцу с матерью, жене, детям, соседям, собаке. А теперь нет никого рядом. Он один. Только каменная лягушка сидит за пазухой и греет грудь своим зеленым брюхом. Зачем она ему?.. Нет! Лучше не думать так! Сколько раз Джаркын ловил себя на этой мысли и сколько раз после ее появления с ним происходили чудеса, о которых и при воспоминании – мурашки по коже. То сокол откуда ни возьмись срывался с вышины и пикировал прямо на него, как на дичь. То ползучие гады преследовали, словно загоняя на единственно верную тропу, которая ведет… Куда? О том не было ему ни снов, ни видений, но то, что он шел, ведомый куда-то некой силой – злой ли, доброй ли? – он понял давно!