Песнь расколотых небес - стр. 2
Но их сердца уже ожесточились. Цянь Лун взмахнул крыльями, и буря ворвалась в зал, разрывая фрески и снося колонны. Хуо Фэн метнула второе копьё, и на этот раз оно нашло цель – пронзило грудь Ци Лин, вырвав крик из ее горла. Кровь, серебряная и сияющая, хлынула на пол, а гуцин выпал из ее рук. Струны завибрировали, испуская звук, что был одновременно воплем боли и зовом к небесам. Этот звук разорвал нефритовый купол, и Небесный Дворец начал рушиться.
Шпили падали, как сломанные копья, стены трескались, как хрупкий лёд, а осколки неба взмывали вверх, подхваченные вихрями стихий. Каждый кусок Дворца стал парящим островом, живым и поющим, хранящим эхо струн Ци Лин. Боги, увидев, что натворили, бежали, унося с собой части её силы. Цянь Лун укрылся в бурях, Хуо Фэн – в огненных пустошах, Шуй Юнь – в водных глубинах, Ту Шань – в земных горах. Но гармония умерла, и мир под расколотыми небесами стал другим.
Осколки неба повисли над землей, словно звёзды, сорванные с небосвода. Они двигались, ведомые волей стихий: одни пылали вечным огнем, другие текли водопадами, третьи гудели ветрами, четвертые застыли, как горы, а пятые звенели, как металл. Смертные, что жили внизу, смотрели вверх с благоговением и страхом. Их города росли среди руин, их кланы сражались за падающие осколки, а их молитвы поднимались к богам, не зная, что те сами стали пленниками своего предательства.
В сердце разрушенного Дворца, на Великом Осколке, остался гуцин Ци Лин. Его струны, разорванные, разлетелись по миру, каждая спряталась в глубинах небесных островов. Духи стихий – драконы, фениксы, карпы, тигры и змеи – стерегли их, а голоса струн шептались в ветрах, воде и огне, ожидая того, кто сможет их собрать. Монахи-даосы, укрывшиеся в горах, записали пророчество на свитках из бамбука: «Когда Песнь Небес зазвучит вновь, расколотое исцелится, или боги падут, и мир родится заново».
Прошли века. Осколки пели свои разрозненные мелодии, а смертные забыли имя Ци Лин. Но ее душа не исчезла – она разделилась, как струны, и ждала своего часа. Мир под небесами стал жестоким и прекрасным. На востоке раскинулись Огненные Пустоши, где кланы добывали алый нефрит из жерл вулканов, а осколки пылали, как факелы. На западе текли Водные Лабиринты, реки вились между парящими островами, охраняемые духами с чешуей из жемчуга. Север покрывали Земляные Горы, где осколки вросли в скалы, а юг звенел от Металлических Лесов, чьи деревья были остры, как клинки. В центре возвышался Великий Осколок, окруженный вихрями всех стихий, где, говорили, спрятана душа Ци Лин.
Боги следили за миром с высоты, их тени мелькали в облаках, а их слуги – жрецы Небесного Ордена – искали тех, кто мог бы вернуть Песнь. В деревне клана Линь, под тенью парящего острова, родилась девочка с глазами, закрытыми пеленой слепоты, и слухом, что ловил голоса ветра. Ее звали Линь Сюэ, и с ее первым криком где-то в небесах дрогнул осколок, пробуждая древнюю мелодию.
Расколотые небеса не молчали. Каждый осколок, парящий в пустоте, пел свою мелодию – обрывки великой Песни, что когда-то звучала в залах Небесного Дворца. Ветер гудел в их трещинах, огонь шипел в их жилах, вода капала с их краев, земля гудела в их сердце, а металл звенел, как далекий колокол. Эти звуки сплетались в хаотичный хор, что доносился до земель смертных, рождая легенды и страхи. Одни кланы поклонялись осколкам, возводя храмы из бамбука и камня, где жрецы в белых шелках возносили молитвы богам. Другие видели в них угрозу, ибо падающие куски неба могли стереть целые города, оставив лишь дымящиеся кратеры и шепот стихий.