Песнь расколотых небес - стр. 12
Битва длилась недолго. Дракон взревел в последний раз, его крылья хлопнули, поднимая бурю, что едва не сбила Линь Сюэ с ног, а затем звук его шагов затих – он отступил, улетев в глубины осколка, оставив за собой запах озона и крови. Чжан Вэй вернулся к ней, его дыхание было тяжёлым, как у человека, что только что вырвался из лап смерти. Он опустился на одно колено рядом с ней, его меч воткнулся в землю, и она услышала, как капли крови стекают с клинка, падая на камни с тихим шипением.
– Ты нашла её, – сказал он, его голос был хриплым, но в нём сквозило удивление. – Первая струна… Я думал, дракон разорвёт нас обоих, прежде чем ты успеешь.
Линь Сюэ подняла руку, показывая струну. Она была почти невесомой, её поверхность переливалась, как шёлк, что ловит свет луны.
– Она позвала меня, – тихо ответила она. – Я не могла не пойти.
Чжан Вэй хмыкнул, и в этом звуке было больше усталости, чем насмешки.
– Тогда ты либо безумна, либо благословенна. И я пока не знаю, что хуже.
Он поднялся, его плащ зашуршал, и Линь Сюэ почувствовала, как он берёт её за локоть, помогая встать. Её ноги дрожали, но она не сопротивлялась – ветер шептал ей, что этот человек, кем бы он ни был, теперь часть её пути. Они отошли от края пропасти, спустившись по склону к небольшой ложбине, где трава была мягкой, как ковёр, а воздух пах дождём и землёй. Чжан Вэй развёл костёр, его руки двигались быстро, высекая искры из кремня, и вскоре тепло пламени коснулось лица Линь Сюэ, разгоняя холод дня.
Она сидела, скрестив ноги, её сломанный гуцин лежал рядом, а струна покоилась на коленях. Она провела пальцами по её поверхности, чувствуя, как она дрожит, словно живая, и голос ветра в её голове стал яснее, чище, как мелодия, что ждёт своего завершения. Чжан Вэй молчал, глядя в огонь, его тень плясала на камнях, и Линь Сюэ впервые задумалась, кто он такой. Его голос, его шаги, его меч – всё говорило о человеке, что видел больше, чем говорил, и чья душа была покрыта шрамами глубже, чем те, что оставил дракон.
– Расскажи мне о себе, – сказала она наконец, её голос был тихим, но твёрдым, как нота, что открывает песню. – Ты сказал, что был монахом. Почему ты ушёл? И почему ты здесь, со мной?
Чжан Вэй не ответил сразу. Он бросил ветку в костёр, и пламя взметнулось, осветив его лицо – она не видела его, но чувствовала, как тени играют на его чертах. Наконец он заговорил, и слова его были тяжёлыми, как камни, что падают в бездну:
– Я родился в деревне у подножия Великого Осколка, сердца расколотого неба. Мой отец был кузнецом, мать – травницей. Мы жили просто, но счастливо, пока жрецы Небесного Ордена не пришли к нам. Они сказали, что боги требуют дани – кристаллы ци, что падали с осколков. Мой отец отказался. Он сказал, что боги не заботятся о нас, а жрецы – просто воры в белых мантиях.
Он замолчал, его пальцы сжали рукоять меча, и Линь Сюэ услышала, как металл скрипит под его хваткой.
– Они вернулись с Хуо Фэн, – продолжил он. – Богиня огня спустилась с небес, её фениксы кружили над деревней, а пламя лилось, как река. Я был мальчишкой и просто стоял, глядя на пожар, на смерть, не в силах пошевелиться. Но каким-то чудом огонь меня не забрал. Я слышал крики. Мой отец сгорел, защищая кузницу, мать умерла, пытаясь вытащить его. Когда всё затихло, от деревни остался только пепел, а я – единственный, кто выжил.