Первая. В тени государевой - стр. 5
– Возвращать тот цвет, что был при Растрелли, не хочет император, – рассказывает светлость, пока я рассматриваю зарисовки. – Красная и охряная гамма не нравится моему министру. Главный архитектор Петрограда за фиолетовый цвет готов убивать. И они приносят это мне в последний рабочий день! Рассчитывают, видимо, что я уберусь из Петрограда и меня не успеют растерзать. Вот какой вы хотите цвет? Выберете наугад.
– Хотите переложить на меня ответственность за неправильный цвет дворца? Извольте: я хочу бирюзовый, он будет отлично смотреться. А колонны, окна и все остальное надо сделать белыми. Логично, если Зимний Дворец будет в холодной цветовой гамме.
Светлость с улыбкой встает из-за стола, берет эти чертежи и делает там пару отметок. Расписывается и убирает в стопку к остальным, как я понимаю, просмотренным документам.
– Будет забавно, если комиссия его и выберет. Только это расходы, Ольга Николаевна. Такой цвет дороже в обслуживании, чем терракотовый.
Он улыбается, спокойно и мягко, а потом снова берется за документы.
– Пожалуй, я знаю, где сэкономить, ваша светлость. Надо перестать белить Московский Кремль.
– Правда? А почему вы так думаете? Нет-нет, не волнуйтесь, вы меня совсем не отвлекаете, Ольга Николаевна.
Да пожалуйста. Мне даже нравится сидеть в кабинете у светлости и что-то рассказывать, пока он просматривает документы. Можно даже про ссылку не вспоминать, минут пять хотя бы.
А красный Кремль я видела… да, во сне. Мне снилось, что я гуляю по Москве, и Кремль был красным. А еще…
– Очень любопытные вещи вам снятся, княжна.
Светлость встает, а я оборачиваюсь и тоже вскакиваю. Вот он, минус работы в Зимнем – в любой момент может зайти высокое начальство. Слишком даже высокое. С какими-то документами в руках, значит, явно по делу. Я уже собираюсь деликатно оставить их со светлостью наедине, но император говорит:
– Задержитесь, княжна.
И в голове сразу вспыхивает любимая цитата из фильма «Семнадцать мгновений весны».
5. Глава 1.2
Когда Российская Империя стояла на грани революции, и Николай Второй, подписывая отречение, отказался от престола в пользу сына, царевичу Алексею было тринадцать. Пять лет страной правил регент. Февральской и Октябрьской революции не случилось, но Первая мировая война затянулась еще на три года.
Что я знаю про Алексея Второго? Сейчас царю тридцать четыре, он женат и имеет троих дочек. Все еще страдает от гемофилии, вынужден опасаться любого случайного пореза или ушиба. Не любит Царское село, предпочитает жить в Зимнем Дворце, изредка выезжая в Петергоф. Алексей Второй – это реформы без потрясений, мелкие конфликты без глобальных войн, умеренность и во внутренней, и во внешней политике. И все тот же вопрос наследника – сыновей у него еще нет.
Нам со светлостью император коротко кивает. Бросает взгляд на часы. Степанов рассказывал, что у него это любимый жест – словно надо жить быстро, иначе ничего не успеешь. Но это только в быту, в государственных делах царь осторожен.
– Британские коллеги требуют вашу голову, Михаил. Им не понравилось, что вы вызвали сына Освальда Райнера на дуэль по какому-то вздорному поводу, а затем хладнокровно застрелили.
– Вовсе не хладнокровно, я нервничал, – чуть улыбается светлость.
Снова взгляд на часы и небольшая пауза, видимо, чтобы Степанов подумал о своем поведении.