Перси Джексон и похититель молний - стр. 11
Разложенный на нем товар выглядел привлекательно: громоздившиеся друг на друга ящики с кроваво-красными вишнями и яблоками, грецкие орехи и абрикосы, кувшины с сидром в ванне на ножках, полной льда. Клиентов не было, только три старые дамы сидели в креслах-качалках под сенью кленов и вязали пару самых больших носков, которые я когда-либо видел.
Я имею в виду, что носки эти были размером со свитер каждый, но это определенно были носки. Дама справа вязала один из них. Дама слева – другой. Леди посередине держала огромную корзину с пряжей цвета электрик.
Все трое выглядели глубокими старухами, бледная кожа лиц сморщилась, как увядшая фруктовая кожура, серебристо-седые волосы покрывали белые косынки в горошек, костлявые руки торчали из рукавов выцветших хлопчатобумажных платьев.
Самое странное то, что все трое, казалось, смотрели прямо на меня.
Я поглядел на Гроувера, чтобы сказануть про них что-нибудь этакое, и увидел, что у моего друга аж вся кровь от лица отхлынула. И нос подергивался.
– Гроувер, – окликнул я. – Эй, парень…
– Скажи мне, что они не смотрят на тебя! Ведь смотрят же, разве нет?
– Да. Странно, правда? Думаешь, эти носки мне подойдут?
– Ничего смешного, Перси. Совсем даже не смешно.
Старая дама, сидевшая посередине, достала большие ножницы – золотые с серебром и длинные, как коса. Гроувер затаил дыхание.
– Пора садиться в автобус, – пробормотал он. – Пошли.
– Что? – переспросил я. – Да там сейчас настоящее пекло.
– Пошли! – Он распахнул дверцу и забрался внутрь, но я остался стоять на обочине дороги.
Странные дамы по-прежнему не сводили с меня глаз. Та, что посередине, перерезала пряжу, и, клянусь, я услышал лязг ножниц сквозь шум проезжавшего по четырем полосам транспорта.
Две ее подруги скатали ярко-синие носки, предоставив мне гадать, для кого же они предназначались – для Снежного Человека или Годзиллы.
Шофер между тем поднял капот в задней части автобуса и отвернул большую дымящуюся металлическую штуковину. Автобус вздрогнул, и мотор ожил, взревев.
Пассажиры радостно загомонили.
– Готово! – пронзительно выкрикнул шофер. Потом хлопнул по корпусу автобуса шляпой. – Всем на борт!
Как только мы тронулись с места, я почувствовал озноб, словно подхватил грипп.
Гроувер выглядел ненамного лучше. Его трясло, и зубы стучали друг о друга.
– Гроувер?
– Что?
– Что ты от меня скрываешь?
Он вытер потный лоб рукавом рубашки.
– Перси, что там было, сзади у фруктового прилавка?
– Ты про тех старых дам? Да что в них такого, приятель? Они ведь не… как миссис Доддз.
Выражение лица у Гроувера стало загадочным, но у меня появилось чувство, что дамы за прилавком хуже, гораздо хуже, чем миссис Доддз.
– Просто скажи, что ты видел, – попросил Гроувер.
– Та, что посредине, вытащила ножницы и перерезала пряжу.
Гроувер закрыл глаза и сделал такой жест, будто перекрестился, но это было не крестное знамение, а что-то другое, что-то… более древнее.
– Ты видел, как она перерезала нить, – заключил он.
– Да. Ну и что? – Но, едва сказав это, я почуял, что дело нешуточное.
– Пронесло, – пробормотал Гроувер. И стал грызть ноготь на большом пальце. – Не хочу, чтобы все случилось как в прошлый раз.
– Какой прошлый раз?
– Всегда шестой класс. Они никогда не упускают шестого.
– Гроувер! – Я повысил голос, потому что он и вправду начал пугать меня. – О чем это ты?