Перси Джексон и похититель молний - стр. 10
Во время путешествия Гроувер то и дело тревожно выглядывал в проход, наблюдая за другими пассажирами. Я сообразил, что он постоянно нервничал и дергался с тех самых пор, как мы выехали из Йэнси, как будто ждал: должно случиться что-то плохое. Сначала я подумал, что он беспокоится, что кто-нибудь начнет его дразнить. Но в «грейхаунде» дразнить его было некому.
В конце концов я устал сдерживаться.
– Высматриваешь тех, которые знают? – со значением спросил я.
Гроувер чуть не подпрыгнул на сиденье.
– Что… что ты имеешь в виду?
Я признался, что подслушал его разговор с мистером Браннером вечером накануне экзамена.
У Гроувера забегали глаза.
– И что ты успел услышать?
– Ну… не так чтобы много. Что это за черта – летнее солнцестояние?
Он вздрогнул.
– Послушай, Перси… Я просто беспокоился за тебя, понимаешь? Я имею в виду галлюцинации о математичках, которые превращаются в злых духов…
– Гроувер…
– И я рассказывал мистеру Браннеру, что, возможно, ты оказался в стрессовой ситуации, потому что никакой миссис Доддз не было и…
– Эх, Гроувер, врать ты все равно не умеешь.
У него зарделись уши.
– Возьми просто так, ладно? – Он выудил из кармана рубашки замусоленную карточку. – На случай, если я понадоблюсь тебе летом.
Текст на карточке был набран замысловатым шрифтом – настоящая пытка для моих страдающих дислексией глаз, – но в конце концов мне удалось разобрать нечто вроде:
– Каких полу?..
– Да тише ты! – умоляюще произнес Гроувер. – Это мой, ну… мой летний адрес.
Сердце у меня ушло в пятки. У Гроувера был летний дом. Мне никогда и в голову не приходило, что его семья может быть такой же богатой, как и у других учеников Йэнси.
– Ладно, – мрачно ответил я. – Может, и загляну как-нибудь в твой особняк.
Гроувер кивнул.
– Или… или если я тебе понадоблюсь.
– А с чего это ты мне вдруг понадобишься?
Вопрос прозвучал резче, чем мне бы того хотелось.
Гроувер весь покрылся краской до самого кадыка.
– Послушай, Перси, правда в том… что я… я вроде как бы должен тебя защищать.
Я уставился на него.
Круглый год я ввязывался в перебранки и драки, чтобы оградить его от хулиганов. У меня даже сон пропал – так я беспокоился, что ему будет доставаться от ребят, когда меня нет. И тут вдруг он заявляет, что он мой защитник.
– Гроувер, – сказал я, – от чего конкретно ты собираешься меня защищать?
И тут у нас под ногами раздался оглушительный скрежещущий звук. Из-под приборной доски повалил черный дым, и весь автобус наполнился запахом тухлых яиц. Водитель чертыхнулся, и «грейхаунд», переваливаясь с боку на бок, съехал на обочину шоссе.
Несколько минут водитель, громыхая железом, копался в моторе, а потом сказал, что всем надо выйти. Мы с Гроувером потянулись к выходу вслед за остальными пассажирами.
Выйдя, мы оказались на проселочной дороге – место такое, что и внимания не обратишь, если тут не случится авария. С нашей стороны шоссе росли исключительно клены, и вся земля под ногами была замусорена тем, что выбрасывали из проезжающих машин. На другой стороне, через четыре полосы асфальтовой дороги, над которой дрожало полуденное марево, располагался старомодный прилавок с фруктами.