Перевертыш - стр. 47
Завершив осмотр и, видимо, не выявив в нас ничего предосудительного, маг удовлетворенно поцокал языком и велел намазаться с ног до головы какой-то душистой мазью. На всякий случай, как было сказано.
Далее последовала пробежка на беговой дорожке и, ставшее уже традиционным, обследование ауры. После чего нам было предложено сдать кровь все тем же изуверским способом – ножом по венам. Только на этот раз резать себя нам предстояло самостоятельно. Лизке было не привыкать, я же взял нож с опаской.
От волнения дрогнула рука, и я распорол себе запястье так, что кровь дождем застучала по полу, а Намдал протягивая банку, посмотрел с укоризной.
После заживления ран, мы сделали несколько восстановительных упражнений заключавшихся в принятии замысловатых статичных поз и были отпущены с обещанием, что со следующего дня, наконец-то, начнется настоящее обучение, и затрещат наши кости.
Поскольку вечернее чтение отменилось, после обеда образовалось окно до самого ужина. В первый раз за десять дней я был предоставлен самому себе, и это оказалось тяжелым испытанием. Заняться было совершенно нечем. Я послонялся по комнате, поплевал с балкона, попробовал лежать, но таким образом не удалось убить и получаса. Мышцы беспокойно зудели и требовали нагрузок. Я спустился в спортзал и поработал на тренажерах. Не то. Медленно. Скучно. Меня распирало. Тело изнывало от желания ускоренно двигаться. Хотелось, чтоб кровь неслась по жилам, легкие захватывали воздух подобно заборнику турбины, ветер свистел в ушах.
Бег – вот что мне сейчас необходимо! Но я не знал, как включаются эти проклятые дорожки. Да и не извращение ли бегать в душном спортзале, когда вокруг такая погода, такая природа, такой воздух?
За все десять дней, проведенных здесь, я ни разу не покидал пределов учебного центра, хотя впрямую никто нам этого не запрещал. Сначала не было времени, а потом и возможности. А сейчас? Что если попробовать?
Не раздумывая более не секунды, я натянул кроссовки и как был в одних шортах, сбежал вниз. Во внутреннем дворике мне встретилась Ждана, как всегда хлопочущая по хозяйству. Она умело и с удовольствием управляла своим маленьким коллективом из девчонок и долговязого парня лет двадцати. Одыр, так, кажется, звали парня, выполнял тяжелую работу: привозил продукты на телеге, в которую было запряжено маленькое, мохнатое, ушастое животное, похожее то ли на большого зайца, то ли на маленького ослика; колол дрова для очага; таскал воду из колодца и делал прочие дела, с которыми девчонкам было не справиться. Кажется, он приходился Ждане каким-то родственником, то ли братом, то ли племянником.
Увидев меня, девочки вежливо запищали и сделали свои книксены, Одыр сорвал с головы шапку и поклонился, а Ждана лишь улыбнулась. Хоть и лучезарно, но со снисходительным достоинством, как и полагается почтенной хозяйке. Пробегая мимо, я, повинуясь безотчетному порыву, ухватил молодуху за плечи и на секунду прижав, чмокнул в сочные губы.
Когда обернулся у ворот, то увидел, что она продолжает улыбаться, но уже с мечтательно-романтичным выражением на лице. Некстати, вспомнилось предупреждение Беллы и, разочаровано вздохнув, я покинул замок.
* * *
Местности я не знал. Когда летал с Беллой, было не до гляделок. Сперва просто хотел нарезать несколько оборотов вокруг замка, но почти сразу выяснилось, что это невозможно – вся округа густо заросла кустами и молодым леском. Путь от замка имелся только один – дорожка, даже скорей, широкая тропинка, с колеей от Одыровой телеги, извивалась вокруг кустов и скрывалась в ближайшем леске. По ней я и устремился, решив, что пробегу пару-тройку километров и вернусь.