Перерожденная в Аду - стр. 15

Я металась на месте, но вмешаться сейчас означало выставить брата слабаком.

Асмадей между тем уже сформировал огненный шар в ладони.

– Если ты украл у меня всеобщее внимание, – прошипел он, – то докажи, что достоин его!

Толпа замерла в предвкушении. Воздух наполнился запахом гари и чего-то электрического, будто перед грозой.

Первый шар просвистел мимо – Рёма резко рванул в сторону. Второй, третий… Он уворачивался, но сад вокруг уже пылал. Жар от огня обжигал кожу, дым щипал глаза.

«Умничка братишка… Держись… Его мана не бесконечна…»

Но толпа не оценила тактику.

– Да он даже не атакует в ответ! – засмеялся кто-то.

– Наверное, Асмадей его не достоин! – подхватил другой.

Розоволосый демон вздрогнул, его глаза вспыхнули, как угли.

– Да прекрати ты! – крикнул Рёма, уклоняясь от очередного удара.

– А может, он просто не хочет разрушать сад ещё сильнее? – раздался тихий, но чёткий голос.

Все обернулись.

Маленькая девчушка с серебристыми рожками стояла в стороне, скрестив худенькие ручки на груди. Её огромные фиалковые глаза, полные детской серьёзности, смотрели прямо на Асмадея.

Асмадей зарычал. Звук был настолько низким, что его можно было не услышать, а почувствовать – вибрация прошла по груди, заставив сжаться лёгкие.

– ТАКИХ оскорблений я не потерплю! Раз не хочешь магию – будет боевая!

В его руке вспыхнул меч из пламени – не просто огненный клинок, а живая стихия, извивающаяся, как разъярённая змея. Жар от него был таким сильным, что у меня слезились глаза и пересыхало в горле.

«Всё, хватит!»

Я рванула вперёд, но…

Рёма внезапно сгруппировался – его поза изменилась, стала низкой, устойчивой, как у опытного бойца. Асмадей бросился на него с огненным клинком – и в следующий момент уже лежал на земле, огненный меч погас, рассыпавшись искрами.

Мой брат, дыша через силу, стоял над ним в стойке дзюдоиста – колени слегка согнуты, руки готовы к новому захвату. На его лице читалась не злость, а… усталое раздражение.

– Всё, расходимся! – я выскочила вперёд, отталкивая зевак.

Братишка бледный, но живой, поднялся и схватил меня в объятия так крепко, что у меня затрещали рёбра.

– Сестрёнка… Я не хотел…

«Бедный… Он дрожит, как осиновый лист».

Я обняла его в ответ, чувствуя, как его сердце колотится, как у загнанного зверька, потом толкнула в плечо:

– Рёма, отведи этого балбеса к лекарю. А я пойду к матушке – объясню, что тут было.

Он кивнул, перекинул Асмадея через плечо (тот лишь слабо застонал) и зашагал прочь, оставляя за собой толпу разочарованных зевак.

Толпа нехотя расходилась, обсуждая неожиданный исход дуэли. Их шёпот лип к спине, как паутина.

А я глубоко вдохнула и пошла искать матушку или дедушку.

«Вот уж обрадуются…»

Не успела я пройти и пару коридоров к бальному залу, как…

Чья-то железная хватка вцепилась в мой локоть, резко втянула в полутемную комнату и прижала к холодной стене. Сердце бешено заколотилось, а в ушах зазвенело от неожиданности.

Прежде чем я успела понять, что происходит, горячее дыхание обожгло ухо, и мужской голос, низкий, хриплый, пропитанный яростью, прошипел:

– Да как ты посмела?! Писать мне любовные послания, приглашать уединиться… Женить меня на себе вздумала…

Глаза медленно привыкали к полумраку, и передо мной проступил его силуэт.

Высокий. Широкоплечий. В чёрном камзоле, обтягивающем мощный торс. Пепельные волосы, слегка растрёпанные, падали на лоб, а под ними пылали синие глаза – не просто злые, а бешено-ледяные, словно осколки зимнего неба, готовые пронзить насквозь.