Перерождение - стр. 75
Бо-о-о-же-е-е, ну почему нельзя убить кого-то силой мысли! Я бы прикончила сейчас его, а потом и себя, за то, что такая дура и набрала его долбаный номер.
– Могла бы просто сказать, что тебе потрахаться со мной приспичило, и я так и быть ублажил бы тебя, когда время нашел свободное! – продолжал глумиться альфа, и у меня аж в глазах от гнева потемнело. Мало того, что со вкусом говорит мне гадости и унижает, так еще и делает это при одной из своих…
– Ну ладно, раз уж позвонила, то развлеки меня, расскажи, какой страшный сон приснился маленькой пугливой девочке. Про то, как ноготь сломала или модной тряпки на распродаже не досталось?
– Так и есть! – огрызнулась я, едва справляясь с желанием проорать все те чрезвычайно лестные эпитеты для него, что прямо-таки фонтанировали в моем разуме. – Забудь!
– Пупс! – донесся угрожающий рык, но я уже отключилась и ощутимо приложилась лбом об столешницу, наказывая себя.
– Дура, Рори, дура-дура-дура! – отругала себя. – Да его вообще колышут твои трудности, что ли?
29. ГЛАВА 29. Явление
Прежде чем заснуть, я наградила себя десятками «милых» прозвищ, и еще большим их количеством Риэра. Естественно, я отдавала себе отчет, что просто ругаться на себя и на альфу, желая ему семь недель неудержимой диареи и десять лет эректильной дисфункции, бессмысленно и неконструктивно. Но все равно это успокаивало лучше, чем признание себе, что виновата в случившемся моменте унижения только я сама. Риэр мне что, обещал помогать словом или делом? Нет. Он сказал звонить, если будут реальные напряги. Вряд ли сон без всяких катастрофических последствий можно назвать ситуацией, угрожающей моей свободе или жизни. Так что да, позвонить и сказать «эй, мне тут странное приснилось» было равносильно тому, что выставить себя в его глазах посмешищем и истеричкой. Не то чтобы мне было глубоко не наплевать на его мнение обо мне, но, честное слово, лучше бы голышом на столе станцевала в людном месте, чем вот так. И нет, признание, что звонок ему был изначально глупостью, никак не умаляло того факта, что Риэр – редкостная скотина, хам и урод моральный. И кобель с такой манией величия и верой в собственную сногсшибательную сексуальную привлекательность, для описания которой у меня не находилось адекватных сравнений. В общем, закончила я тем, что побожилась никогда больше к альфе не обращаться. С этим и уснула.
Субботу я провела, как привыкла – отдраивая квартиру под любимую музыку, готовя вкусняшки, а вечером валяясь на диване перед телеком в обществе по-прежнему забивающего на меня Барса. Конечно, при каждом кормлении я ему грозила, что перестану снабжать его пищей, если он не прекратит вести себя как полная задница, но пока мои страшные угрозы не возымели никакого толку.
Уже ближе к полуночи я пошла на кухню за новой порцией чая и как раз наливала кипяток в кружку, когда замок входной двери звонко щелкнул, пугая меня до икоты, и раздался грозный рык «Пу-у-упс!», от которого я чуть не ошпарила себе ноги.
– Какого хрена! – выскочила я в коридор, мгновенно вскипая от его беспардонного вторжения, и нос к носу столкнулась с Риэром. – Ты как вошел сюда?!
– Ногами! – огрызнулся альфа и стал наступать на меня, тесня обратно к кухне. – Ты что себе позволяешь, а, пупс? Думаешь, я один из твоих прежних дружков, которым ты захотела – позвонила, а захотела – трубку бросила? Считаешь, можешь меня сначала отвлекать от работы, а потом эффектно сказать «забудь!»?