Перекрёстки детства - стр. 12

И вот, брату, выразившему желание посещать занятия кружка баянистов, где-то достали инструмент, кажется, взяли напрокат у знакомых. Он довольно успешно начал осваивать инструмент и что-то там пиликать, подбирая вечерами, по газетным публикациям нот, любимую мамину песню «Лаванда». Увы, продолжалось обучение не долго, всего несколько месяцев. Не очень удобно оказалось таскать на занятия тяжеленный баян. Зимой это приходилось делать, возя его на санках, а с наступлением весны интерес Владлена к музицированию пропал так же внезапно, как и появился. И более никакие кружки никогда он не посещал, зато, когда чуть подрос, то увлёкся русским народным видом спорта, ставшим к тому времени чрезвычайно популярным, настолько, что отдались ему многие, а некоторые даже вышли в профи, да так там навсегда и остались. У нас сей национальный вид спорта именовался литроболом.

Русская национальная игра 90-х годов.

20 века.

«Всё началось с моего увлечения дагерротипом»

Джонни Фёст.

Почему-то не стали ни я, ни Владлен, посещать фотокружок, хотя и фотоаппарат у нас имелся и снимали мы весьма охотно, не жалея денег на плёнки, проявители, закрепители, ванночки с пинцетами и прочее оборудование. Правда, весь этот набор фотолюбителя появился в нашем доме несколько позднее, когда мне было уже лет 15—16. До этого мы пару раз печатали фото, закрывшись ночью в бане у Ложкиных. К тому времени, когда приходила пора устраиваться на лавочке, у занавешенного окошка, плёнки уже были Веней, обычно, проявлены, просушены и нам оставалось лишь перенести изображение на фотобумагу. Процесс сей не любит спешки, поэтому мы только к рассвету выключали красный фонарь и заваливались поспать хотя бы пару часов. Но печатью изготовление фото не ограничивалось, фотографии требовалось глянцевать, чем Вениамин занимался уже сам, без моего присутствия. Это, однако, происходило позднее, когда Ложкины переехали в новостройки. Именно туда я и отправлялся по приглашению Вени проводить ночи за изготовлением снимков. Мы с ним высаживали десант у его деда, Матвея Лукича, и оккупировали ванную на половину ночи.

Сам я обзавёлся крошечной фотолабораторией чуть позже, раздельно покупая ванночки, пинцеты, фотоувеличитель, бачок для проявки плёнки. Весь этот инструментарий, пока был не востребован, хранился в углу веранды дома, а случае надобности мы перетаскивали его в баню, стоявшую во дворе возле гаража, занавешивали тёмной рубашкой окно и творили. Творения получались так себе, у нас совсем не имелось никакого представления об экспозиции, выдержке, диафрагме; снимали на глазок и на авось. Фотоаппарат тоже оказался не идеален. Могу ошибиться, но, по-моему, это была «Смена 8М», бюджетный, как сейчас выражаются, вариант. Мы завидовали Панчо, у него отец владел «ФЭДом», техникой, по тем временам, добротной и удобной. Если, конечно, ей уметь пользоваться. Качество съёмки не в последнюю очередь зависело от используемой фотоплёнки. Цветная оказалась для нас слишком дорогой и, поговаривали, что для неё нужны специальные, особые, проявитель и закрепитель, поэтому приходилось обходиться свемовскими чёрно-белыми на 65 и 64. Стоили они сущие копейки, но возни с ними, как и вообще с любой плёнкой было предостаточно. Поначалу требовалось в тёмном помещении или в слегка затемнённом, но так, чтобы руки находились в чём-то светонепроницаемом, вслепую распаковать плёнку, сняв с неё защитную чёрную бумагу, с внутренней стороны покрытую фольгой, и вставить её в кассету. Ну, это, можно сказать, самое простое, детское задание, с этим справлялись и новички. Заряженную плёнкой кассету уже можно было вставлять в аппарат и приступать к съёмке.