Пепел и Тьма – 2 - стр. 15
А еще я заметил, что Гончая начала меняться внешне. Прошло всего лишь около получаса с момента ее «воскрешения», но она уже выглядела иначе. Ее кожа стала светлее, а глаза наоборот потемнели. Когда девка появилась в борделе, они были карими. Однако сейчас их словно заливала самая настоящая чернота.
Рана на шее затянулась окончательно. Более того, от нее остался лишь красный, но очень выразительный след. И еще… Не берусь утверждать, но в какой-то момент мне показалось, что у Гончей изменились зубы.
В рот ей, конечно, не заглядывал, немного не до этого, но когда сзади, за нашими спинами раздался какой-то посторонний шум, похожий на топот крысиных лапок, она резко остановилась, обернулась, слегка присела, словно готовясь к прыжку, а потом зашипела в темноту, приподняв верхнюю губу. Вот тогда мне и показалось, что клыки у нее выглядят не совсем обычно.
Что любопытно, Лора и Рыжая заметно друг от друга отличались. Имею в виду, не вообще, а по своему поведению в новом состоянии. Лора больше походила на куклу, которая способна лишь совершать механические движения. Гончая… Наверное, она стала полноценным Личем.
Я раньше с подобной нежитью никогда не встречался, конечно, оценить на сто процентов не могу, однако, в отличие от девчонки, Рыжая вполне соображала самостоятельно, ее движения выглядели более плавными, взгляд сосредоточенно сканировал пространство.
Иногда она останавливалась, прислушивалась, а потом кивком головы указывала направление, которое Палач тут же подтверждал. Казалось, между ними установилось какое-то невербальное общение, основанное на животных инстинктах.
Из канализации мы выбрались на улицу где-то через пару километров от борделя и сразу оказались на улицах, где жили самые отбросы нашего миленького общества: нищие, побирушки, грабители. Естественно, таковые в Нижнем городе тоже имеются.
Причем место, где мы оказались, находилось даже не совсем на поверхности. Эти улицы напоминали катакомбы. Дома здесь совсем разрушились, а сама дорога то и дело ныряла под землю, в старые рваные раны всеми забытого и провалившегося куда-то в преисподнюю асфальта. Потом мы вообще перестали выходить наверх и шли четко по нижним улицам Нижнего города. Звучит коряво, но зато это максимально близко к правде.
Палач двигался вперед уверенно, не задерживаясь ни на секунду, словно родился в этих катакомбах и провел в них всю жизнь. Хотя, черт его знает. Может, оно так и было. О том, откуда берутся Палачи, никому не известно. Как и о том, кем они были до начала своей «карьеры».
А я ведь даже не догадывался, что под Нижним городом существуют эти катакомбы, сплетенные в такой мудреный лабиринт, что чужак бы тут сгинул через час. Ну или все закончилось бы гораздо быстрее – его бы прикончили местные обитатели.
Лора, будто жуткая кукла с человеческим лицом, механически переставляла ноги, держась за мою руку мертвой хваткой. Каждый ее шаг отдавался во мне тупой болью и волной ледяного ужаса – я чувствовал, как хрупко ее неестественное «бытие», как легко оно может оборваться.
Между мной и девчонкой словно тянулась невидимая нить, и через эту нить я ощущал все, что происходило в ее организме. Не в мыслях. Мысли девчонки были абсолютно пусты. Но вот редкие всполохи огонька, занимавшего место души, я чувствовал как своё замедлившееся сердцебиение.