Пекинский узел - стр. 34
– Приеду, чать, из короба Китай достану.
Размышляя о характере людей, с которыми пришлось проделать путь в Пекин, делить и кров и пищу, Игнатьев приходил к выводу, что, в общем, команда у него достойная. Капитан Баллюзек сразу взвалил на себя хлопотные обязанности коменданта их маленького гарнизона, секретарь Вульф исправно ведет канцелярию и бухгалтерию, прекрасно анализирует статьи, публикуемые в официальной газете китайского правительства, верно комментирует все внутриполитические события Китая, хотя не очень понимает тонкое искусство блефа, к которому Игнатьев далеко не равнодушен.
– Грешен, люблю блефовать, – признался он как-то отцу Гурию на исповеди. – По сути, я – авантюрист.
– Да простятся нам грехи наши по богатству благодати Его, – перекрестил его архимандрит и спустя какое-то время сказал: – Не к лицу нам, христианам, уподобляться в поступках своих и помыслах своих чадам лукавым, как это делают многие.
«Среди этих многих все политики», – подумалось Николаю.
В первых числах декабря он возобновил свою переписку с Верховным Советом Китая, настаивая на смене уполномоченных. В ответ на его жалобы и требования Трибунал внешних сношений решил привлечь к переговорам ещё одного сановника – Хуа Шана, который принимал непосредственное участие в разработке Тяньцзиньских договоров. Что ему наплел Су Шунь, чем пригрозил, неизвестно, но только после встречи с министром налогов Хуа Шан решил, что император Сянь Фэн видит в нем одного из виновников произошедших в отношениях с Россией недоразумений. Не зная, как теперь исправить положение, новый уполномоченный лишил себя жизни: пришел домой, собрал свою семью, простился со всеми и проглотил пилюлю с ядом.
В «Столичном вестнике» появился указ богдыхана, в котором он хвалил «верного сына народа» за доблестный поступок. В Пекине состоялись торжественные похороны, оплаченные казной. Об этом не преминула сообщить правительственная газета, но ушедшим из жизни газеты не нужны.
Монах Бао, принимавший участие в похоронах, позже поведал, что любимый брат богдыхана принц И Цин «не намерен повторять ошибок старших»: Китаю надо развиваться с помощью сильных держав. Молодое поколение очень уважает драконов, но ещё больше ценит скорострельные винтовки и дальнобойную артиллерию. Правда, он признался, что ни в грош не ставит военный дух «белых чертей», даже отметил полное его отсутствие.
– «Варвары» хороши, когда на бастионы вместо них идут наемники, индусы и корейцы, идут и гибнут, а они пользуются их отвагой и одержанной победой. «Белые черти» трусливы, – сделал свой вывод принц И Цин, – этим все сказано.
Похороны и связанные со всей этой историей слухи требовали осмысления. Ещё монах Бао сказал, что среди пекинской молодежи все меньше находится тех, кто говорит об императоре Сянь Фэне с чувством гордости или волнения. Подрастающему поколению всё безразлично, кроме собственной выгоды. Молодые люди не желали служить в армии, работать на государственных фабриках и подчиняться законам.
«Расчётливые бунтари, – охарактеризовал их Игнатьев. – Потенциальные предатели».
Понимая, что его послания складывают под сукно, он ещё раз написал богдыхану и подчеркнул: «У Сына Неба может возникнуть нужда в русском посланнике, который знает нечто, не позволяющее ему быть равнодушным к судьбе цинской династии. Если соизволите, то я приду на помощь». Предвидя продолжение войны союзников с Китаем, он намекал на вероятное свое посредничество.