Пекинский узел - стр. 28
– А мы сидим тут, ничего не знаем! – негодующе воскликнул Вульф. – Как под домашним арестом.
– Поэтому Су Шунь и был столь оскорбительно высокомерен с вами, – произнес китаец. – Избалованный подобострастием окружающих, вдохновленный победой защитников Дагу над союзнической эскадрой, он возомнил себя героем и стал излишне дерзок. А быть может, наш уважаемый дашэнь злился и завидовал Сэн Вану, которого богдыхан похвалил в своем указе: наградил собольей шубой и шапкой из бобра.
– Я думаю, он ликовал и злился, – заметил Попов. – Человек он сложный, судя по всему…
– Что же нам делать? – спросил Николай примолкшего китайца. – Уезжать, как требует Су Шунь, или противиться этому?
– Сохранять лицо, – ответил Бао.
После обеда пришло донесение, что наши казачьи полки стали занимать левый берег Амура.
– Час от часу не легче, – едва не простонал Вульф. – Так и до войны недалеко.
– Не думаю, – возразил Попов. – Местное начальство смотрит на это спокойно.
– Зато в Пекине бесятся. Гонят нас взашей.
– Перетерпим. Отец Гурий просил передать, что полковник Будогосский, исследующий сейчас новую границу, шестнадцатого июня дошел до устья реки Тумын-Ула.
– Насколько я помню, – сказал Игнатьев, – там начинается территория Кореи.
– Наверно, – ответил Попов. – Я точно не знаю. Знаю только то, что полный лишений путь полковник проделал напрасно: китайские пограничники не вышли к обговоренному месту.
– Это плохо.
– Конечно. Мало того, по истечении несколько дней в бухту Посьета прибыл сам Муравьев, заранее предупредив китайцев о дне своего прибытия, но и его никто не встретил. Безуспешно прождав китайцев в бухте, он пошел на пароходе «Америка» в Печелийский залив.
– Ну что ж, – сказал Николай, – будем ждать известий от него.
Вечером он написал проект дополнительных статей к Тяньцзиньскому договору с подробным разъяснением каждого пункта. Всего их было пять. Они касались восточных и западных границ, открытия сухопутной торговли внутри Китая, учреждения новых консульств в Монголии, Маньчжурии и Кашгаре, урегулирования отношений русских и китайских пограничных властей, а также выдачи беглых преступников.
На другой день он переслал проект Су Шуню.
Вернувшийся из Трибунала внешних сношений Попов, где его встретили довольно холодно, сообщил неутешительные новости: победа при Дагу настолько вскружила голову правительству Китая, что оно решило упразднить Тяньцзиньские договоренности. Заносчивость китайцев проявилась и в отношении американского уполномоченного Уарда. Не зная местных порядков, он въехал в Пекин на заказной китайской бричке, самым унизительным для посланника образом. Китайцы отвели ему дом, соседей выселили, переулок загородили и выставили караул. То ли почет оказывают, то ли под стражей содержат. Понимай, как хочешь.
Требование Уарда о личной встрече с богдыханом без исполнения церемониала коленопреклонения было отвергнуто.
Игнатьев попытался навестить американца, но китайцы и ему велели «сидеть дома». Это уже было явным оскорблением. Взбешенный произволом пекинских властей, он тут же сочинил протест и отправил его в Верховный Совет. В своем послании он заявил, что если китайский правитель не согласится принять русского посланника так, как его встречает русский государь, то есть не примет его стоя и не подаст руки для пожатия, он заранее отказывается от чести быть представленным богдыхану. А самому богдыхану он отправил письмо, в котором намекнул, что русскому посланнику известно то, чего никто не знает, и может статься так, что его помощь в скором времени понадобится Сыну Неба. Главное – привлечь к себе внимание, заинтриговать.