Печать секретности - стр. 4
– Вот эту, уважаемый. Мне для дачи нужно, для утепления сарая. Стены обиваю. Сколько?
– Пятьсот, – назвал цену узбек и глянул вызывающе.
Вася подозревал, что содержимое всего грузовика стоит ненамного больше, но без препирательств отдал деньги.
– А где брали такой замечательный картон?
Узбек, как показалось Егорову, не видел в картоне ничего замечательного, кроме пятисот рублей, которые сорвал с глуповатого дачника. Однако властелин картона все же удивил.
– Ты из полиции, что ли? – спросил он, не требуя удостоверения. По-русски говорил очень хорошо. – Этот картон я брал на Смоленской набережной.
– Далековато возить. А поближе нет пунктов приема? – Егоров не стал спорить. По опыту знал – дело бесперспективное. Хорошо хоть узбек принял его за полицейского, а не за фээсбэшника.
– У них договор с этой конторой. Сюда и вожу.
Вася подумал, что вряд ли посольство будет снисходить до договора с макулатурной компанией. Краем глаза он увидел расценки на стенде под навесом – семь с полтиной рублей за килограмм. Подзаработать решили британцы на макулатурке? Что-то тут не так.
Егоров прищурил ярко-голубые глаза, потер почти квадратный подбородок со светлой щетиной. У него образовалась сосущая пустота в желудке, и не оттого, что время-то обеденное. Он смекнул – сегодняшняя инициатива выйдет ему боком. Если в самом деле напал на что-то интересное, то уже засветился. Вася представил себе лицо Олега Ермилова – начальника отдела, его стальные глаза и плешивый огромный лоб, как у Сократа, и понял: будут драть за самодеятельность. Надо валить отсюда подобру-поздорову.
– Есть веревка, уважаемый?
– Сто, – кивнул узбек.
– Что «сто»?
– Рублей.
Привязав картон к ржавому багажнику на крыше своей машины, Василий отъехал от склада подальше. Остановился у какого-то монументального белого здания с трубой, решил было осмотреть картонки, но передумал. Чтобы сориентироваться, высунулся в окно и пригляделся к надписи на столбе: «Троекуровский крематорий». Он нервно хихикнул и пробормотал:
– Это еще успеется. Шеф мне устроит персональный крематорий.
Бросить находку на обочине или у ближайших контейнеров для мусора теперь уже не осмелился. На Смоленской набережной посольство Великобритании. И кроме того, существование договора посольства со складом приемки макулатуры – это нечто! Какая им разница, куда бросят их картон!
Вася поехал в центр, не заезжая домой с покупками, представляя Викино справедливое негодование. В машине возмутительно пахло солеными огурцами, маринованным чесноком и зеленым луком. Есть хотелось неимоверно.
Сглатывая слюну, Егоров алкал пищи. Но пришлось подумать сначала, как тащить эту увесистую стопку картона на себе. Вспомнив, что сейчас дежурит по отделу капитан Леня Говоров, он с удовольствием побеспокоил своего соседа по кабинету звонком:
– Ленечка, дорогой, спустись-ка. Жду тебя у подъезда. Глазоньки все проглядел.
– Чего тебя принесло? – осторожничал капитан, чувствуя подвох.
И не зря опасался: Вася взвалил на него объемную и габаритную стопку картона и заставил отбрыкиваться от комендатуры, бойцы которой охраняли вход в святая святых. Леонид человек нудный, неуверенный в себе. Он краснеет, потеет, но своего всегда добивается.
В итоге Егоров и Говоров прошли в обнимку с картоном в дом два, встречая в коридорах сотрудников, которых хватало тут и в выходные. И каждый, кто знал военных контрразведчиков, не преминул поинтересоваться, чем они приторговывают.