Павел Чжан и прочие речные твари - стр. 40
Игорь хлопнул в ладоши дважды, включив свет и выхватив из тьмы отреставрированный советский шкаф с лакированными дверцами, ламинат под дуб и обои в полоску, похожие на старые обои из восьмидесятых, – Игорь заказывал их за границей, в Москве такими давно не торговали.
Обидно складывалось: когда он только переехал к бабке и она еще соображала, денег не было. Игорю едва исполнилось двенадцать. Жили они на бабкину пенсию, ели яичную лапшу, отваривали куриные ноги: вот тебе и суп, и второе на сковороде. Где Игорь мог, он приколачивал, приклеивал и красил, но всю квартиру не закрасишь. Бабка всё приговаривала: «Вот вырастешь, купишь нам дом. Красивый, с садом, с антоновкой». Она антоновку любила. Потом, в институте, с подработкой стало легче, но не настолько, чтоб устраивать ремонт. А стоило выйти на нормальные деньги, так бабка слегла и уже не видела новых обоев, была не здесь, а в каком-то своем мире из обрывков памяти и грез.
Не спеша она положила в рот таблетки и запила их водой. В образовавшейся тишине было отчетливо слышно, как она их проглотила.
– Ко мне сегодня Катя приходила, – сообщила она. – Сидела у кровати, красивая, как на свадьбе. Уже скоро, сказала. Скоро ко мне пойдешь, оставь Игорюше квартиру, ему понадобится.
Последнее время бабка напоминала о родителях всё чаще, упрямо бубнила о том, что жить ей осталось недолго и она вот-вот освободит жилплощадь. Говорила об этом, словно немного извиняясь за такое вот неудобство, что задержалась. Игоря эти разговоры только выводили из себя. Смерть давно поселилась в их квартире, стучала пальцем по часам. За бабкиными причитаниями Игорь слышал этот звонкий стук ногтя по циферблату: звяк-звяк. Звяк. Каждый раз он грубовато обрывал этот разговор, вот и сейчас сказал:
– Ты скоро в новый дом поедешь, рано помирать-то собралась.
– Да кудыть мне дом целый, Игорюш?
– Жить в нем, антоновку собирать. Ты сахар мерила уже?
Сахар она не мерила, конечно. Покопавшись в небольшом Эвересте на тумбочке – таблетки, капли, ватки, резинки для волос, ручки и очки с мутными от царапин линзами, всё вперемешку, – Игорь нашел глюкометр и чехол с инсулиновой помпой. Нацепил колпачок глюкометра бабке на тощий палец, а у самого не лезли из головы ее слова про квартиру.
Зачем так говорить? Да хрен бы с ней, с жилплощадью, не сдалась она ему сто лет в обед. Он давно мог уехать в Москву, зарплата позволяла, вот только с кем оставить бабку? Переезжать она отказывалась, отправлять ее принудительно в спецзаведение в Коломне было стыдно. Дома престарелых напоминали Игорю гараж со старыми вещами, которые жалко выкинуть, а дома держать уже нельзя. Ему казалось, что бабку там обязательно поселят в подвал, во тьму и сырость, где будут издеваться и кормить горелой кашей, или вовсе позабудут.
Глюкометр пискнул. Сахар все-таки подскочил, бабка наверняка опять наелась на ночь. Игорь щелкнул дозатором инсулинового шприца, зажал складку на бабкином дряблом животе и быстро кольнул.