Патрульные Апокалипсиса - стр. 76
Разве у Алекса есть брат?
– Не важно, – побледнев, быстро проговорил гость. – Брат, о котором вы говорили, где он?
– Это секрет. Его пытались убить.
– Кто пытался убить его?
– Вы же знаете. Они… мы.
– Завтра утром, дипломатический отсек. Это в аэропорту имени де Голля, так?
– Да. Время прилета – около десяти часов.
– Прекрасно, Алекс. Желаю приятной встречи с братом и дамой, которая вам так нравится.
– О, дело не только в этом, Герхард. Она необыкновенно умна, эрудированна.
– Не сомневаюсь, но ведь и мой друг Лесситер – не поверхностный, а весьма разносторонний человек. Мы еще поговорим, Алекс.
– Куда вы уходите, где вы?
– Меня вызывают в операционную. Я должен оперировать.
– Да, конечно. Вы еще позвоните?
– Обязательно. – Гость в очках пригнулся над столиком, твердо и пристально глядя в бессмысленные глаза Лэтема. – Запомните, старина: вы должны уважать пожелания вашего гостя из Вашингтона. Он действует по приказу. Забудьте имя, которое только что прочли в его удостоверении. Оно подлинное, и это все, что должно вас интересовать.
– Конечно. Приказ есть приказ, даже если он глупый.
Гость приподнялся и вытянул удостоверение из безвольно повисшей левой руки Гарри. Раскрыв его, он выпрямился на диване, взял с низкого столика карманные часы, нажал на головку и не отпускал ее, пока не увидел, как прояснился взгляд Лэтема. Теперь тот явно понимал, где находится, лицо его стало твердым, подбородок напрягся.
– Так вот, – сказал гость, закрывая удостоверение, – поскольку вы знаете, что я прихожу к вам на законном основании, видели фотографию и все прочее, называйте меня просто Питер.
– Да… удостоверение настоящее. И все же я не понимаю… Питер. Ладно, вы – призрак, но почему? Кто из комиссии вызывает подозрения?
– Не мне знать почему и кто, я всего лишь невидимка.
– Но как можно сомневаться в членах комиссии?
– Возможно, в них как таковых и нельзя, но ведь привлекли и других, не так ли?
– Несколько шутов, да. Они не хотят проверять людей из того списка, что я доставил. Им удобнее исключить многих из них, прежде чем заняться этим вплотную: меньше работы и меньше шансов задеть какое-нибудь значительное лицо.
– А что вы думаете об этих людях?
– Что думаю я, не имеет значения, Питер. Конечно, некоторые фамилии кажутся мне нелепостью, но я получил списки из самого логова – ведь я пользовался полным доверием до побега. Я их финансировал, поддерживал их дело, так зачем им было подсовывать мне дезу?
– Есть слухи, что нацисты, неонацисты, с самого начала знали, кто вы такой.
– Это не «слухи», таковы их правила. А как, черт возьми, мы поступали, обнаружив, что «крот» или изменник добыл у нас сведения и сбежал в матушку-Россию? Конечно же, заявляли, какие мы умные, как профессионально работаем и что украденная у нас информация совершенно бесполезна, хотя все это было совсем не так. И ведь мы часто к этому прибегали.
– Загадка, не правда ли?
– А что не загадка в нашем деле? Вот, например, сейчас, чтобы остаться в здравом уме, я должен изгнать из своего сознания Александра Лесситера. И снова стать Гарри Лэтемом: моя работа закончена. Пусть теперь этим занимаются другие.
– Согласен с вами, Гарри. Но мне пора. Пожалуйста, не забудьте мой приказ. Мы сегодня не встречались… И не вините меня, вините Вашингтон.