Патрульные Апокалипсиса - стр. 73

– Придется поверить, и спасибо за «мой дорогой». Весьма признателен за эту теплую нотку именно сейчас. Здесь очень холодно.

– Я не скуплюсь, как и вы на слово «леди», с которым обращались даже к матери, более красивой и менее какой-то такой, чем я. Теперь мы en famille – ведь немного найдется семей, где люди ближе друг к другу, независимо от того, нравится нам это или нет.

– Как жаль, что вы сейчас не со мной.

– Не стоит жалеть. Вы были бы разочарованы, офицер Лэтем.

В глубоких, сияющих чистотой подвалах посольства сотрудник группы Си в белом халате отключил устройство, записывающее все переговоры по любому посольскому телефону. Непрослушиваемая линия не включалась при внутренних звонках; об этом не знал даже посол – таков был приказ из Вашингтона. Перехватчик взглянул на настенные часы: без семи четыре. Через семь минут кончится смена; он успеет вынуть пленку и незаметно заменить ее чистой. Он должен успеть. Зиг хайль!

Доктор Герхард Крёгер смотрел на экран компьютера в своем новом кабинете на окраине Меттмаха. Здания клиники строились в глубине лесов Ваклабрюка, и, пока они не были закончены, он мог продолжать свои исследования, но, к сожалению, не экспериментируя над людьми. Ничего, у него хватало занятий, связанных с малоизученной микрохирургией, ибо появилась новейшая лазерная техника. Но сейчас важнее всего было состояние пациента № 28. Первое сообщение из Лондона превзошло все ожидания. Лэтем отвечал на вопросы под воздействием направленных электронных импульсов. Wunderbar![57]

В номере лондонского отеля «Глостер» Гарри Лэтем положил телефонную трубку. Теплая волна захлестнула его при воспоминании о прошлом, о радостных часах, проведенных в уже обезумевшем мире. Как убежденный холостяк, он считал, что слишком поздно разделять свои симпатии и антипатии с женщиной или навязывать их ей. Но если существовала женщина, которая могла пошатнуть это убеждение, то только жена Фредерика де Фриса, Карин. Из тех, кто работал с Гарри в годы «холодной войны», Фредерик де Фрис был самым лучшим. Однако Гарри обнаружил его слабое место, которое делало Фредерика уязвимым. Это была ненависть, безграничная, безудержная ненависть. Лэтем старался охладить эмоции де Фриса, постоянно предупреждая, что когда-нибудь подавленное чувство прорвется наружу и выдаст его. Но это не помогло, ибо дьявольски романтичный Фредди несся на слепящем белом гребне волны, не сознавая, какие силы таятся под ней. Сверкающие латы Зигфрида привлекали его больше, чем мощь невидимого Нептуна.

А вот его жена, Карин, понимала все. Как часто в Амстердаме они с Гарри говорили об этом наедине, когда Фредди отправлялся разыгрывать трудную роль торговца бриллиантами, пытаясь одурачить людей, занимающихся самым темным искусством – шпионажем. И наконец они раскрыли ему объятия… до поры до времени, конечно. Эта роль и погубила его: ненависть побудила его совершить еще одно убийство, чего не следовало делать.

Это был конец маленькой легенды, которая называлась Фредди де Ф. Гарри пытался успокоить Карин, но она была безутешна. Слишком хорошо зная, что погубило мужа, Карин поклялась действовать иначе.