Патрульные Апокалипсиса - стр. 55

– Это имеет весьма неприятный запашок, Лэтем. Чьей правды?

– Правды с большой буквы, Кортленд.

– Простите?

– Простите меня… мистер Кортленд, господин посол! Время дипломатических – даже этических– ухищрений миновало. Я мог бы лежать уже бездыханным трупом в моей постели в «Мёрисе». Эти мерзавцы играют не в бейсбол и свои взрывающиеся мячи посылают из оружия.

– Кажется, я понимаю, из чего вы исходите…

– Попытайтесь пожить такой жизнью, как я, сэр. Попытайтесь представить себе, что ваша посольская кровать разлетается в щепки, а вы вжались в стену и думаете, куда попадет очередная очередь – в лицо, в горло или в грудь. Это – война, тайная война, согласен, но несомненно война.

– С чего же вы начнете?

– У меня есть с чего начать, но я хотел бы получить список Гарри по Франции, а пока мы с Моро займемся тем, кто у нас на примете.

– Второе бюро еще не допущено к списку французских коллаборационистов.

– Что?!

– Вы же слышали. Так все же, с чего вы начнете?

– С установления имени человека, нанявшего машину, которую наш знаменитый, хоть и малость рехнувшийся актер опознал севернее Нового моста.

– Моро дал его вам?

– Конечно. Машина на авеню Монтень, на которую наткнулся Брессар, была поставлена там специально. Она из Марселя, но проследить, кто ее арендовал, очень сложно – на это уйдут недели. А моего человека мы держим: сегодня в четыре часа он будет у себя на службе. И мы его сломаем, даже если придется зажать в тиски его яйца.

– Вы не можете работать с Моро.

– Что это значит? Почему?

– Он в списке Гарри.

Потрясенный Дру покинул свой кабинет и, спустившись по винтовой лестнице в холл, вышел через бронзовые двери посольства на авеню Габриель. Свернув направо, он зашагал к пивной, где они с Карин де Фрис договорились пообедать. Дру был не просто потрясен, а охвачен яростью. Кортленд отказался даже обсуждать то, что Клод Моро, начальник Второго бюро, оказался в списке Гарри. Он не желал комментировать этот невероятный факт и сразу остановил Лэтема, начавшего возражать.

«Говорить больше не о чем, – сказал он. – Продолжайте игру с Моро, но не давайте ему ни малейшей информации. Позвоните мне завтра и сообщите, что происходит».

Моро – неонацист? Это было столь же невероятно, как утверждение, что де Голль поддерживал немцев во время Второй мировой войны! Дру прекрасно знал, что существуют «кроты» и двойные агенты, но причислить к ним без проверки человека с таким послужным списком, как у Моро, просто невозможно! Ведь для того, чтобы рядовой офицер секретного ведомства стал руководителем Второго бюро, ему пришлось пройти проверку десятков людей, как доброжелательных, так и завистливых, причем последние охотно сжили бы его со свету, использовав для этого свое влияние. И все же Моро вышел из этого испытания не только невредимым, но заслуженно считался «специалистом международного класса», а Лэтем не сомневался, что такой профессионал, как Уэсли Соренсон, таких характеристик даром не давал.

– Мсье! – окликнули его из машины; автомобиль Второго бюро не отставал от него. – Entrez-vous, s’il vous plaît.[47]

– Это всего в двух кварталах отсюда! – крикнул Дру, пробиваясь к краю тротуара. – Как вчера, помните? – добавил он на своем неважном французском.

– То, что было вчера, мне не понравилось и сегодня тоже не нравится. Пожалуйста, садитесь в машину!