Патрициана - стр. 55
Снова наступила тишина.
— Я не хочу быть твоей госпожой лишь до тех пор, пока ты не найдёшь того, кто более устраивает тебя, — сказала Велена наконец. — Если не способен дать мне верность — уходи прямо сейчас.
Теперь уже Норен молчал. Так долго, что Велена не выдержала и отступила.
— Я прикажу подать завтрак, — сказала она. Отвернулась и направилась к дверям.
Ели они в молчании — сидя по разные стороны стола. Норен старался не поднимать глаз на слугу, который им прислуживал. Он не любил слуг и не чувствовал себя вправе пользоваться их трудом.
Велена тоже на слугу не смотрела, но скорее потому, что настолько к нему привыкла, что давно уже рассматривала как часть интерьера.
Норэну было неуютно после разговора, который произошёл за полчаса до того.
Велена оставалась мрачна и о случившемся не вспоминала.
После завтрака она, вопреки обыкновению, не позвала Норена с собой, когда покидала спальню. Тот помаялся некоторое время в одиночестве, заглянул в купальню и невольно вспомнил их недавний выход «в свет». Чёрные густые волосы Хейд в его руках. Молочно белые плечи. Жар тела, прижатого к нему.
Норен чувствовал, что сходит с ума. Магия патрицианы определённо не ограничивалась только лишь тем, что давала руна. Та его зачаровала. Иначе быть не могло.
Сделав глубокий вдох, Норен попытался сосредоточиться на недавних новостях.
Теперь у него были некоторые сведения относительно того, чего добивался прежний хозяин. Четыре шкатулки, предназначенные для того, чтобы открыть заброшенный зиккурат… Что за тайны хранились в этом запечатанном храме, можно было только гадать, но в руки патрициев они определённо не должны были попасть. И в то же время он хотел бы, чтобы Хейд их узнала. Чтобы поняла о нём ещё чуть-чуть.
Норен сам испытывал нестерпимое желание взглянуть на святыню своего народа хотя бы одним глазком.
И вместе с тем не мог избавиться от мыслей о том, что Велена права. Слишком права. Норен уже сменил господина, когда посчитал, что прежний не стоит его услуг. Он не жалел, напротив: встреча с Хейд стала самой большой удачей, которая приходилась на его долю за последние восемь лет. И дело здесь было не только в том, что Велена не была к нему жестока. С отчаянием скрежеща зубами Норен тем не менее понимал, что хотел бы служить ей, даже если бы та причиняла ему боль.
«Это руна», — думал он. — «Проклятое римское колдовство».
Наконец, не выдержав шквала мыслей, одолевшего его, Норен направился на поиски патрицианы.
Он ожидал встретить Велену в кабинете — но кабинет оказался пуст. Зато из сада доносились размеренные щелчки.
Норен никогда до сих пор не видел, как Велена работает кнутом. И потому посчитал, что ему будет полезно на это посмотреть — в том числе для того, чтобы снять с глаз романтическую пелену.
Бесшумно выбравшись во внутренний двор, он замер, разглядывая облачённую в непривычно короткую тунику фигуру.
Складки мягкой ткани плотно обтягивали высокую грудь, на открытой спине виднелись капельки пота, и чёрная кожаная лента кнута, врезаясь в землю, рассыпала фотнанчики мелких камней.
Норен стоял так с полминуты. Он ожидал испытать ненависть, при виде кнута — излюбленного оружия энтари, которое не раз уже ощущал на своей спине.
Вместо этого его заворожила красота плавных движений, сдержанной смертоносной мощи.