Патрициана - стр. 49

— Услугами рабов, по моему скромному мнению, пользуются те, кто не способен найти усладу в руках знатных господ, — неторопливо сказала она. Открыла глаза и пояснила: — Это значит «нет». Ты первый за много лет.

— Тогда, — Норен прокашлялся, всё ещё пытаясь справиться с голосом. Рука его на груди Велены замерла, накрыв собой сосок. Острая пирамидка касалась ладони, заставляя это место, грудь в районе сердца и низ живота, пылать. В голове тоже пульсировал огонь. — Тогда, что тебе понадобилось от меня? — выговорил наконец он. — Ты думаешь, раз я отличаюсь от большинства, меня будет забавно сломать?

Велена сжала зубы и выпрямилась. Сердце бешено стучало, и на коже всё ещё чувствовалось прикосновение руки раба.

— Я думаю, — сухо сказала она, — что на сегодня развлеклась достаточно. Я желаю вернуться домой.

Разумеется, Норен спорить не стал. Он помог патрициане выбраться из воды.

Они проделали тот же путь, которым пришли, а у выхода, намереваясь помочь с одеждой, к ним приблизились двое рабов.

Велена уже собиралась отдаться их рукам, когда Норен заслонил её.

— Я сам, — сказал он. Взял в руки оставленное при входе бельё и, опустившись перед Веленой на одно колено, расположил так, чтобы патрициана могла шагнуть в него.

В глаза госпоже он старался не смотреть, зато получил возможность лицезреть её бёдра, затем живот, а когда очередь дошла до тоги, и грудь. Обнажённая Велена напоминала одну из статуй Артемиды, во множестве стоявших здесь, разве что был несколько теплей. Удержаться от того, чтобы коснуться пальцами этого совершенства, удавалось с трудом.

Наконец процедура подошла к концу.

— Тебе придётся меня подождать, — сказал Норен, всё ещё глядя в пол.

Велене мучительно захотелось помочь спутнику так же, как Норен только что помогал ей. Или, по крайней мере сказать, насколько она хочет помочь.

Вместо этого она только произнесла:

— Я подожду.

И отвернулась, глядя на ведущий в сад вход.

Норен одевался так же стремительно, как и раздевался до того, и уже через минуту в полном облачении стоял возле неё.

— Каленый орех, — сказал он, улучив момент, когда возле них не было никого.

Велена вопросительно посмотрела на него.

— Мне кажется, тебе бы это подошло. Изысканный вкус — как редкое вино. И горечь, которая потом остаётся на губах.

11. Глава 10. Шкатулки

В воздухе пахло гарью и розами. Тучи неподвижно висели над вечным городом.

Велена шла вперёд, едва замечая лица людей и фасады домов. Мысли о смерти управляющего не давали ей покоя. Она знала этого человека семь лет, но Хейд беспокоил не столько факт того, что теперь она потеряла верного слугу — похоже, убийца всё же существовал. Но почему он был так близко и не нанёс удара — Велена понять не могла.

Она снова и снова перебирала в уме имена врагов. Любой в городе мог стать заказчиком. Значит, из города следовало уехать… но нет. Они не дождутся такого позорного бегства. Кем бы ни был убийца, он всего лишь пешка, фишка на доске. Он умрет, так же как и любой, кто захочет встать на пути у Хейдов. И этот бой, как обычно, предстояло принять в одиночку.

Велена потёрла глаза. Усталость… она не проходила. Проклятый император. Прежде она могла стоять в карауле по три дня — и оставалась свежа для светских дел. Теперь светские дела выматывали так, что о карауле не могло быть и речи.