Патрициана. Книга вторая - стр. 11

— И крылатые гибли сотнями…

Норен замолчал.

— Это должно его оправдать? — спросила Велена. — Разве тебе станет легче от того, что ты погибнешь ради моей мести?

Норен покачал головой.

— Нет. Наверное, в чём-то ты права. Но каким бы ни был он, и какой бы ни была его намэ, они — всё, что осталось от нашего маленького мирка, где было место любви, — Норен повернул лицо к энтари и увидел горечь в уголках улыбнувшихся ему губ. — Прости меня, Велена, я не хочу быть неблагодарным. И всё же решение я хотел бы принять сам.

— Благодарность… — улыбка Велены стала ещё шире и ещё горче. — Спасибо и на том. Я не буду мешать, как и обещала. Вечереет. Двигайтесь по прямой, до берега Дуная. Я поохочусь и нагоню вас там.

Не ожидая ответа, она ударила шпорами коня, одновременно разворачивая его вправо, и растворилась в закатной дымке.

4. Глава 3

Всё время, пока Рим находился в пределах видимости, Дайнэ боялся лишний раз вздохнуть. Велена то и дело отлучалась на охоту — казалось, ей доставляло радость самой добывать пищу. Спутников она отправляла вперёд и почти всегда нагоняла до темноты. Когда же впереди заблестели кристальные воды великой реки, она замедлила ход коня лишь на секунду, явно намереваясь перейти её вброд.

— Нет смысла идти дальше, — окликнул её Норен из-за спины, — утром мы пройдём вдоль берега и найдём паромщика. Спускаться по реке быстрее и безопаснее, чем ехать верхом.

— Безопаснее оказаться подальше от Рима, — отрезал Дайнэ.

— Нас никто не преследует. Мы оба это знаем. К тому же Велена приказала ждать здесь, — он сказал «приказала», рассчитывая напомнить Дайнэ, кто руководит экспедицией, но аран-тал сделал из его слов свои выводы.

— Ты смеешь выполнять приказы римской патрицианы, когда рядом с тобой твой намэ?

Щёки Норена вспыхнули, но он стиснул зубы и собирался было ответить, когда его опередил тихий слабый голос:

— Хватит.

Оба воина перевели взгляд на Лиру.

— Предложение Хейд разумно. К тому же я не могу больше ехать. Мы остановимся и переночуем здесь, остальное можем решить утром.

Лира кривила душой лишь самую малость. Держаться в седле было всё более невыносимо с каждой минутой, и она давно уже впивалась изломанными ногтями в обескровленные ладони, чтобы не закричать.

Глядя на безвременно постаревшее лицо, Норен видел и понимал её состояние. Он подумал, что даже если бы Лира не была намэ, он не смог бы противиться этому слабому голосу.

— Вам помочь? — спросил он, заметив, что Лира неловко пытается соскользнуть с лошади, но Дайнэ уже был рядом, и Норен решил оставить их наедине. Он оглядел степь — Велены нигде не было видно, но отправляться на поиски было глупо. Убийца спешился и принялся обустраивать лагерь.

Дайнэ заметил, каким лёгким стало тело намэ, но не подал виду.

Савен изменилась и осталась прежней одновременно. Когда аран-тал отворачивался и слышал голос намэ — это был голос той Лиры, которую он запомнил, но когда он поворачивался и смотрел на её лицо — он не мог поверить, что перед ним та крылатая, которую он любил. Кожа Лиры стала тонкой и прозрачной, как высохший папирус, она плотно обтягивала широкие скулы, а на лбу, напротив, залегли глубокие морщины. Но самым страшным были глаза. Они оставались такими же огромными и голубыми, чуждыми этому высохшему лицу — и в то же время стали другими, будто внутри них горел светильник, а теперь потух.