Патриархат: истоки и древность - стр. 32

» [127].

Об этом же писали исследователи южноамериканских индейцев тукано: «Все тукано признают, что, вступая в брак, женщина идёт на бóльшие жертвы, чем мужчина» [168]. Досконально изучив браки африканских хадза, Николас Блёртон-Джонс приходил к тому же выводу, что брак оказывался выгоднее для мужчин, чем для женщин [118, p. 310]. Такой же была участь жены у бушменов. В предыдущем разделе жизнь женщины в браке была описана весьма подробно. Как сложился столь фундаментальный институт, свойственный всем обществам без исключения, плата за который для женщин так высока, для антропологии до сих пор загадка.

К концу XIX века так сложилось, что культура австралийских аборигенов была изучена куда лучше, чем культуры других собирателей, и этнографам было отлично известно, что мир австралийцев – это мир сурового патриархата. Мужья жёстко доминировали над жёнами, культурой было закреплено право мужа избивать жену за любую провинность, а за некоторые даже убить. Женщина была исключена из религиозной сферы, за все важные ритуалы отвечали мужчины, все мифы и предания также хранили они. Патриархальная культура австралийцев недвусмысленно намекала, что о равенстве полов в древности думать совсем не обязательно. Если большинство западных учёных отнеслись к австралийскому патриархату как к факту, Энгельс обошёлся с ним более творчески. Угнетение женщин у охотников-собирателей, не знающих частной собственности, было фундаментальным противоречием гипотезам марксизма, а потому в первом издании «Происхождения семьи, частной собственности и государства» (1884) Энгельс пытался свести упоминания об австралийцах к минимуму: он прямо предложил просто игнорировать пример австралийцев, потому что «их организация носит столь единичный характер, что нам незачем принимать это во внимание». Но уже в четвёртом издании книги (1891) Энгельс, вопреки собственному запрету, вынужденно обратился к австралийским аборигенам, но совсем не для того, чтобы упомянуть об их патриархате, а с целью доказательства группового брака (что ему всё равно не удалось). Об угнетении женщин, противоречащем гипотезе, он решил умолчать. Но культура австралийцев оказалась проблемой только для идеологически ангажированных авторов – объективные учёные продолжали её изучение, и за 150 лет был накоплен впечатляющий массив данных о патриархате Зелёного континента. Под идеологическим прессингом советская наука пыталась выставить австралийцев некой аномалией среди собирателей, исключением из общего правила, но интересным было другое реальное исключение: австралийцы были народом, столкнувшимся с европейской цивилизацией позже всех, а значит, именно они, чисто гипотетически, и могли сохранять свои исконные традиции дольше других. Вот лишь некоторые наблюдения за жизнью австралийцев [5].

«По понятиям аборигенов, честь мужа заключалась в его способности держать жену в повиновении, а долг жены – подчиняться мужу» (с. 351). Одним из самых частых поводов для демонстрации мужской жестокости у австралийцев была измена жены: случаи побегов супруги с любовником, широко описаны в этнографии, и всё это несмотря на то, что наказание могло быть самым суровым. Выглядело оно примерно так: «муж безжалостно пронзает копьём свою жену, чтобы она больше не встречалась с другим мужчиной. Он почти что убил её»; «мужчина бьёт свою жену палкой или бумерангом, бьёт и бьёт её, а не просто ударит один раз»; «мужчина бьёт жену безжалостно, бьёт, пока она не ранена, вся в кровоподтёках из-за его битья»; «Он перестал её бить, бедняжка лежит вся израненная, не может даже сесть