Пат для Синей Бороды, или Повстречать, женить, влюбить-2 - стр. 5
Тут можно было второй раз всплеснуть руками, но у меня уже не было на это сил.
- Господи, да кто над вами издевается? – сказала я. – Гости уехали, и если вам уже лучше, пойду-ка я в свою комнату. Спать.
Я поднялась с кровати, оперевшись на перину, но встать не успела, потому что муж вдруг схватил меня за запястье и резко потянул к себе, так что я не удержалась на ногах. Теперь я лежала грудью на его груди, и наши лица были совсем рядом. Совсем как тогда, в Плакли… Тёмные глаза маркграфа словно горели изнутри, и мне стало и страшно, и радостно от этого огня. Кажется, я то ли вздохнула, то ли всхлипнула, потому что маркграф перевёл взгляд на мои губы. И это было ещё страшнее и ещё радостнее, потому что я сразу представила, как сейчас получу именно ту благодарность, о которой мечтаю. Футляр с ожерельем и кольцо соскользнули на пол, но ни я, ни маркграф не обратили на это внимания.
- Вы думаете, что я деревянный? – спросил он негромко, с плохо скрытой яростью. – Вроде грушевого полена?
Вот зачем было говорить какую-то чепуху в такой момент? Я пожалела, что футляр упал. Как раз можно было треснуть им мужа по деревянной голове.
- Думаю, если вы и полено, то дубовое, - сказала я ему. – Почему бы нам с вами, Ральф…
- Молчите, - ярость маркграфа схлынула так же внезапно, как и возникла.
Я замолчала, потому что муж положил палец мне на губы, и это больше походило на новогоднее колдовство, чем на просьбу не говорить. Прочертив контур моего рта, Ральф Бирнбаум погладил меня по щеке, и это было ещё большим колдовством. Я чувствовала, какая у него горячая и твёрдая ладонь, и что на ней мозоли – они так смешно царапают кожу.
- Молчите… - произнёс он одними губами.
Шла секунда, другая, третья… И глядя в тёмные глаза мужа я поверила, что сейчас случится самое настоящее новогоднее чудо. Сейчас он притянет меня к себе, наши губы соединятся, и произойдёт то, что так замечательно началось в Плакли.
- Вы красивая, Патриция…
Этих слов я ждала. Очень ждала. Но ещё больше я ждала того, что должно произойти за этими словами. Только почему-то не происходило. И безуминки в глазах мужа не возникло. В них я видела лишь горечь. Горечь и сожаление.
- Вы красивая, Патриция, - повторил он, продолжая держать ладонь на моей щеке. – Но когда я полюблю вас, вам будет угрожать опасность.
- Вы меня защитите, - прошептала я, осторожно накрывая его руку своею. – Вы защитите меня, Ральф.
- Вы слишком преувеличиваете мои возможности, - он медленно, слово нехотя, поднял другую руку и сжал моё лицо в ладонях. – Я никого не защитил. Ничего не смог, - он стиснул зубы, на мгновение закрыл глаза, а потом со вздохом откинулся на подушки, отпуская меня, и глухо произнёс: - уходите к себе. Вам нельзя оставаться наедине со мной.
- Это опасно? – спросила я по-прежнему шёпотом. – Мне опасаться вас или… или кого, Ральф?
- Больше я ничего не могу вам сказать, - произнёс он холодно, словно не было никакого новогоднего чуда, которое я только что ощущала.
А может, и чуда не было? И я всё себе придумала? Плакли тоже придумала…
- Всё же вы зря не взяли кольцо и ожерелье, - продолжал маркграф. – Кольцо я обязан вам вернуть. Имейте в виду, вы не должны мне ничего. Я сделал то, что сделал бы на моём месте любой порядочный человек. Помочь вам было моим долгом. А ожерелье - это знак благодарности. Мне сказали, что вы не спали всю ночь, заботясь обо мне.