Партия, дай порулить - стр. 23

Похлебкин подвинулся, и рядом с ним в кадре возник Антон Семенович Востриков.

– Возможно, это поджог, и мы не знаем, кто это сделал. Или отчаявшиеся найти правду жители района, или выплакавшие все слезы матери и жены, чьи мужья несли последнюю копейку в этот притон, – это уже выступил с заявлениями Востриков. – А может, это сами преступники, спаивающие народ, захотели уничтожить следы преступной деятельности. Понимали, раз за них взялась партия «Народная власть», она не отступит. Поэтому мы требуем, чтобы расследование было проведено тщательнейшим образом.

– То есть, вы выполнили обещание, данное потенциальным избирателям? – с подвохом спросил журналистка.

Похлебкин засмеялся невеселым смехом:

– Ну что вы?! Мы привыкли ставить точки над «и» при выполнении своего задания. А здесь еще многоточие. Но мы обещаем, что партия «Народная власть» это дело просто так не оставит.

– А вас не пугает, – хитрым голосом спросила журналистка, – слух о том, что это вы, «Народная власть», сами и подожгли этот притон?

– Нас не пугает, – ответил Востриков, хотя вопрос был адресован Похлебкину. – Как говорится «на чужой роток не накинешь платок». Пусть думают, что хотят. А мы в «Народной власти» радеем за родной город и его жителей.

И он смахнул с глаза невидимую слезу.

– Во дают, – восторженно присвистнула Назира. – Вот это, я понимаю, пиар. Сейчас рейтинг вверх поползет.

– Да ты что, вдруг на нас подумают, какой тут рейтинг? – возмутилась Кира.

– Я вас умоляю! Попомните мое слово. Рейтинг взлетит до небес. Народ решит, что мы крутые. Да эти подпольные «точки» каждый второй мечтает поджечь. Только это уголовщина, не каждый решится. А мы, получается, молодцы. Да стопудово это нам на руку! – просветила собравшихся Назира.

– Боже мой, какой цинизм у такой юной дамы, – печально констатировала Сологубова.

Назира окинула ее цепким взглядом:

– А такой наив в вашем, далеко не юном возрасте, – это прискорбно. Тем более, у человека, занимающегося политикой.

– Немедленно извинись перед Татьяной Митрофановной, – чеканя слова, произнес Торопов.

– Еще чего! – пыхнула Назира, поднимаясь. – Да ну вас всех! Скучные вы.

И она, не прощаясь, хлопнула дверью.

– Я, безусловно, тронута тем, что ты в кои-то веки послушалась меня и пошла в партию. Хотя, конечно, нужно было идти в раскрученную. Желательно – в партию власти, на худой конец, к Жириновскому. Ну да ладно. Пусть будет «Народная власть». Есть шанс достичь в жизни чего-то стоящего. Но работать-то ты собираешься?

Тон Кириной мамы, Алисы Витальевны Кораблевой, был недовольным, как всегда в разговоре с дочерью.

– Мама, я работаю. Просто у меня накопилось двадцать пять дней отпуска только за прошлый год. А уже середина этого. Поэтому взяла отпуск и почти все время сижу в общественной приемной.

– То, что ты сидишь в приемной, меня не удивляет. Тебя куда ни направь, ты там и будешь сидеть. Сама никакой инициативы не проявишь, – Алиса Витальевна окинула дочь пренебрежительным взглядом.

– Про какую инициативу ты говоришь? – удивилась Кира.

– Да про такую! Это что, твоя программа максимум – сирым да убогим помогать? А карьеру ты делать собираешься? Ты сейчас все отпускные потратишь и опять без денег останешься. Хотя, какие там деньги? Старший помощник младшего дворника, – Алиса Витальевна с досадой махнула рукой.