Паромщик - стр. 34
– У меня своя художественная галерея. Еду по просьбе заказчика.
– Искусство. Что-то вроде… живописи?
– Да, и весьма интересное произведение… в жанре примитива.
Услышанное изумляет охранника.
– Примитива, – повторяет он. – Бьюсь об заклад, они на большее не способны. – Он возвращает Тие идентификатор. Они вроде как подружились. Игроки одной команды. – Хотите, я позвоню и попрошу выделить вам сопровождающего?
– Очень любезно с вашей стороны, но это лишнее.
Охранник смотрит на нее с тревогой:
– Если передумаете, по приезде обратитесь к местной охране. И я бы не советовал задерживаться там после наступления темноты.
– Благодарю вас, господин полицейский. Задерживаться там я не собираюсь.
Поездка по дамбе занимает три минуты. За это короткое время один мир сменяется другим: просторная, ухоженная Проспера – тесным Аннексом. Тия вместе с другими пассажирами покидает автобус и идет по улице. Даже погода здесь кажется иной. Солнечный свет безжалостен. Унылые бетонные дома с тесными квартирами; людный рынок, где продаются второсортные товары, а под ногами покупателей вечно толкутся оравы детей. Ступеньки тротуаров и перекрестки с праздно стоящими мужчинами, которые провожают ее взглядом.
Здесь грязно. Здесь опасно. Но это живое место. Такое слово приходит Тие на ум, когда она думает об Аннексе. Этот маленький остров – живой.
Тут ей попадается на глаза начальная буква другого слова, которое написано на стене дома. Вся надпись растянулась футов на шесть. Возле стены стоит охранник и следит за тем, как двое рабочих в комбинезонах пытаются соскрести надпись щетками на длинных ручках. Рядом – ведро с моющим раствором, куда они постоянно обмакивают щетки. Напрасные усилия. Стена сложена из пористого кирпича, и краска успела проникнуть в поры. Те, кто оставил надпись, на это и рассчитывали. Кончится тем, что стену заново покрасят.
Что все это значит? Тия слышала разные истории на этот счет. Да и кто их не слышал? Если где-нибудь собирается больше двух просперианцев, разговор обязательно заходит об этом. О слугах, которые вдруг начали часто болеть. О поредевших бригадах дорожных рабочих. О том, что дворники, садовники и повара выполняют свои обязанности спустя рукава. Это пока еще не всеобщая забастовка, а лишь «замедление». Никто не знает, как все это началось и даже когда именно.
– Приветик, богатенькая госпожа.
Мальчишка внезапно появляется перед Тией и начинает идти рядом. Черная грива нечесаных волос, босые ноги заляпаны грязью, на физиономии – лукавая улыбка. На вид ему лет десять, хотя вполне может быть и тринадцать. Тия знает: мальчишка – не более чем затравщик, а где-то поблизости затаились его дружки.
– Ты просси?[4] – спрашивает он.
Тия не замедляет хода. Мальчишка упрямо идет рядом и пританцовывает.
– Можешь сказать своим приятелям, что я их вижу.
– Приятелям? Каким приятелям? – Продолжая улыбаться, он слегка кланяется. – Антон Джонс, к вашим услугам.
– Понятно. И какие же услуги ты оказываешь?
– Любые, какие тебе понадобятся! Антон сделает что угодно.
– Наверняка за соответствующую плату.
Мальчишка таращит глаза:
– Никакой платы! Только добровольное пожертвование. Приму с благодарностью.
Они доходят до конца квартала.
– Знаешь, у меня есть для тебя поручение. За мной следует мужчина. Только не пялься на него. Он в синей куртке и солнцезащитных очках.